Голос ненависти

Краска злости трогает чужое лицо, искажая, будто страшную маску. Кайрис вздыхает и прикрывает глаза, представляя ветер, колышущий травы, море, мерно качающее корабль, солнце… Не хочется, чтоб последним воспоминанием стала эта грязная рожа и вонь нечистот. И тут под глазами будто вспыхивают искры. Чужая воля мягко, почти ласково, касается Кайрис, окутывая разум. В голове против желания проносятся воспоминания: праздник, конюшня, озеро, храм… Кокон вокруг сознания на мгновение судорожно сжимается – и тает. Веки Кайрис вздрагивают, и она слышит раздающийся прямо внутри черепной коробки шепот.

«Возьми меня».

Кайрис кажется, будто ее разбило на осколки и за мгновение собрало обратно. Этого хватает, чтобы в последний момент, изогнувшись, проскользнуть под занесенным над ней лезвием. Кайрис стискивает пальцы вокруг рукояти и в одно мгновение выхватывает меч из ножен. И кровь в венах словно начинает петь. Спустя столько тренировок все выходит само собой. Рукоять будто врастает в ладонь, делая меч продолжением тела. Уклонившись от пары ударов, Кайрис одним сильным движением выбивает оружие из чужих рук.

Глаза улавливают какую-то тень, и Кайрис тут же отклоняется в сторону. Сзади раздаются ругательства – удар, направленный в спину, улетает в пустоту. С каждым выпадом Кайрис двигается все легче и увереннее, словно все глубже погружаясь в битву. Удар, удар, уклониться. Еще один взмах – и рядом вскрикивают. Лезвие проходится по чужой руке, вспарывая ткань и пуская кровь, веером брызнувшую в стороны. Сбоку выскакивает еще один оборванец, пытаясь оглушить рукоятью. Кайрис тут же уводит голову назад, прогибаясь в спине, – и тот задевает только подбородок. Зубы клацают, вызывая вспышку острой боли, и рот наполняет привкус соли.

Времени сплюнуть нет, поэтому Кайрис сглатывает слюну вперемешку с кровью. Кажется, что по венам струится огонь, заставляя двигаться все резче и быстрее. Поудобнее перехватив меч, она бросается вперед, быстрым ударом перебивая чужое запястье. Звон упавшего на землю кинжала отдается эхом, затерявшимся между домов. Чувства обостряются, усиливаясь многократно. Поэтому, когда Кайрис внезапно легко вонзает меч в податливое бедро и с чавкающим звуком вырывает обратно, под кожей прокатывается удовольствие. Это заставляет на мгновение замешкаться, чуть не пропуская удар. Кайрис отпрыгивает, с легким удивлением ощущая, как на губах появляется улыбка.

«Так их, девочка!»

Оборванцы, кажется, осознав свою ошибку, вдруг начинают брать Кайрис в кольцо. А она запоздало осознает, что понемногу выдыхается, и руки дрожат не только от возбуждения, но уже и от усталости. Кайрис сжимает челюсти, готовясь прорываться, как вдруг все замирают и, побросав оружие, кидаются врассыпную. Она утирает лицо, непонимающе оглядываясь. Издалека доносится грохот тяжелых ботинок и знакомый стук мечей, бьющихся о бедро. Стража. Кайрис быстро запихивает меч в ножны и проворно протискивается в щель между домов, убираясь подальше от блюстителей закона. Когда она позволяет себе остановиться и опереться о стену, чтобы передохнуть, – вспоминает, что не очистила меч от крови. Вздохнув, Кайрис вынимает его и пытается протереть рукавом – все равно одежду теперь только выкинуть.

«Швея».

Кайрис вздрагивает, не ожидвшая, что меч заговорит. Но ответить не успевает.

«Меня зовут Швея», раздается торопливо вдогонку. Смущение в чужом голосе граничит с раздражением.

Несмотря на это, Кайрис не удерживается от улыбки. Первая досточка для моста между ними положена.

– Кайрис, – отвечает она, слизывая выступившую на губах кровь.

Потом она еще не раз пытается поговорить с мечом, но натыкается только на мягкое молчание. Кайрис не гонят – но и не встречают с распахнутой дверью. Множество вопросов так и продолжают оставаться без ответа. Одно хорошо: после той драки меч перестает чинить препятствия и спокойно дается в руки. Возможно, Швее просто нужно время на то, чтобы привыкнуть, или… чтобы принять решение? И Кайрис отступает, даря Швее эту возможность и надеясь, что однажды та позовет Кайрис сама.

В таверне душный, пропахший копчеными свиными ушами, пивом и потом воздух. Света почти нет – два узких маленьких окна под самым потолком да сильно чадящие смоченные в масле куски тряпки, засунутые в округлые жестяные светильники. А еще повсюду вьется плотный тяжелый дым, создавая над столами непроглядную завесу. И среди этого тумана проступают нечеткие очертания развалившихся на скамейках тел. Дым клубился почти над каждым столом, поднимаясь к потолку и расплываясь в стороны.

Выругавшись и закрыв половину лица рукавом, Кайрис начинает пробираться между столами, вглядываться в подернутые наслаждением лица. Отвратительно. Но, увы, это единственное место, где всегда можно найти Вела. Не зря же она выжидала вечера, чтобы завалиться сюда. Хотя, пожалуй, немного света этой дыре не помешало бы. Сейчас же только оранжевое сияние луны мешается с красноватым пламенем горелок.