Голос Незримого. Том 1

Под грушею, лучом благословенной
На бремя сладостное золотых плодов,
В игре простой, но древле освященной
Великих кровных ласк и умиленных слов, —
Лежим мы, нежась, в лоне бытия —
Мой первородный сын и я.

Блеяние овец звенит далече…

Отец твой, о дитя, их упасет один…
Мой слух блюдет младенческие речи:
Долг матери стеречь тебя со дня родин.
В цветах увойчатых простерла стан я,
Как новь тая в груди могущество и страх,
И над собой держу свое созданье
Высоко, в розовых напрягшихся руках.
Рыжекурчавый, весь нагой младенец
Дрожит, трепещет, вознесенный в синеву,
Повит листвой зеленых полотенец,
Подобен божеству!

Я вижу черно-золотые зраки

Пугливые, святые, словно у орлят,
Волос огнистых перистые злаки,
Румяный, пухлый в неисчетных ямках зад,
И кулаки неистовых ручонок,
И стопы крепкие, и выпуклый живот…
В мою десницу дан божественный ребенок,
Что, кровью алою светясь, живет.

О маленькое тело!

Тебя носила я, величием пьяна,
В твой рот из груди юной загорелой
Лила амброзию молочного вина.
И ныне, гордая, я слышу лепет —
Уж слово правое родил ты, человек!
Блаженная, я знаю лучшую из нег —
Объятий детских трепет…

Мой взор крылеет, веет всё любовней

На чадо милое, как херувим трубя:
«Признай же, матерь, истый лик сыновний,
Прозри в тобой рожденном самое себя».
И разум ищет, кружится, ныряет,
Как стриж в водовороте непостижных дел,
Над омутом зачатья замирает,
Следит круги преемственного сходства тел.
Пусть этот орлий взор иного цвета! —
Но, как и мой, влюблен он в бытие и строг.
Уста ребячливы… Но смех привета
В них, как в моих, приманчивым изгибом лег.
А этот шаг упругий и строптивый!
А голос звончатый, воинственный, как медь!
Весь действенный в игре, во сне ленивый
Сын – мой отобраз. То не счастье ль разуметь?

Как молодое древо на поляне,

Я знала луч и вихрь, взращала лист и цвет.
Но совершу ли круг обетований?
Отброшу ль сладостную тень над далью лет?
И опылю ль дерзаний первых завязь
Медвяной мудростью? И деянья зерно
Мне выносит ли творческая зависть,
Чтоб в Ниве Вечности прозябло и оно?..

Но ты еси мой продолжатель!

Зародыш самости! Общины новой муж!
Не я, так ты будь грозовой создатель,
Восстань, разрушь!
Как зверь питай любовь к живой вселенной,
Как человек – к пленительной земной судьбе,
Могущий, непорочный, неизменный,
Схватись с самим собой в пожизненной борьбе!
Беги толпы, страшись уединенья,
У мудрецов, стихий и опыта учись
И куй ликующих потомков звенья —
Хоть в них до рая златовратного домчись!

И – родшая тебя – я не исчезну,

Как круча, явльшая прославленный ручей,
Как жила, сплавленная в серебро ключей,
Как глыба перед бездной!

Под грушею, плодами отягченной,

Вдали от звонкого блеяния овец,
В объятье тесном плоти неделенной,
Глядимся мы в бездонный студенец,
Как в вещее зерцало бытия —
Мой богоданный сын и я.

Я вижу лик под алою повязкой

Округлый, смуглый, молодой, как мак.
В губах его таинственная ласка,
В очах голубозарных – чистоты маяк.
Колонну бронзовую гордой выи
Влюбленною рукой младенец охватил,
Ввысь излучая кудри огневые,
Исполнен неги, созерцания и сил…

О древний образ Матери с Ребенком,

То величавой львицы с мощным львенком,
То нежной горлицы с испуганным птенцом,
Воспет ты не одним восторженным творцом.
Ужели ныне в отблеске случайном,
Ужель и я в преображеньи водяном
Приобщена к благим вселенским тайнам
И зрю двойной свой Лик сияющим над дном?

На персях перекрещиваю руки,

Не чую на себе былых полнощных вин,
Благословляю материнства муки:

Ты освятил меня, о сын!

23–26 августа 1908

Стрелица