Голос Незримого. Том 1

На желтоцветном холме под весенним полдневным увеем
Медленно движется круг юношей, отроков, дев.
Вдаль узывно уносятся звуки согласного пенья,
В лад им топочут стопы и ожерелья звенят.
О, как ярки/ одеянья! И как громки/ подголоски!
Взор ослепляется мой и оглушается слух.
Солнце кумач раздразнил, распев соловьев подзадорил,
Пляска взманила ветрá – пляшет, поет хоровод.
Что это? В честь Диониса в окрестностях Фив семивратных
Буйства прекрасных мэнад, фавнов козлиная песнь?
Иль в Элевсине таинственном в день празднества Персефоны
Гимн геоморов и дев с радостным кликом: Иакх!
Нет. Здесь край непригляден, а небо еле лазурно.
Нет ни причудливых гор, ни переливных морей,
Лишь неоглядные пахоты, долгие, светлые реки,
Тихие птицы и даль… Где же тут мраморный храм
Дивный – творенье Иктиново? Только убогие домы,
Встав из-под рук дикарей, к праху склоняются вновь
Да деревянная церковь, вижу я, купол возносит, —
Блещет плодом наливным он меж плакучих древес.
Это ль дом Божий? Как мал он и как неискусен! Но властью
Вышней влечет поселян к паперти темной своей.
Звезды крестов неисчетных сияют над всею страною,
Не оттого ли в тебя верим мы, скудная Русь? —
Все, и владыка, и пахарь, как песельник, так и паломник,
Даже и вы, что сейчас кружите там на холме!
Вера ль горами не двинет? Народ ли мой, в бедствиях частый,
Веры не знает такой? Ты, что не веришь, скажи!..
Вдруг содрогнется земля неохватного Белого Царства, —
Выбросит злато Сибирь, ссыплет каменья Рифей,
Сдвинет Корела порфир свой, в столпы Петроград его сложит,
Волга древа принесет, травы пахучие – Дон,
Пеструю камку – Москва и парчу лучезарную – Киев,
Колокол – ты, о Ростов! Встанет невиданный храм.
И на малиновый благовест толпы народов приидут
Чудное чудо узреть, дивное диво познать.
Здесь, на славянской земле, единую Церковь уставит
Новый вселенский собор толков, расколов и вер.
Ты ж, что хулишь ее ныне, руками очи закроешь,
И пристыжен, и смущен, и восхищен вместе с тем.
Юноши! Девы! Как дети ее, вы и нищи и дики,
Но неизбывный восторг бродит в вас, словно вино.
Сколько в вас сил непочатых! Сколько причуд драгоценных!
Пляшет по-своему всяк – общий же склад соблюден.
Этот лаптями неслышными в цветиках мягко ступает,
Лишь золотым кудерьком с удалью редкой тряхнет.
Тот, неуемный, в средине, картуз заломив, приседает,
И под смазным сапогом гудом гудит вся земля.
Там присýшенный молодец на мураве распростерся
И самодельной дудой манит подругу к себе.
Дальше пригожий подросток поник в непонятной кручине,
Только рыжеет кружок стриженных в скобку волос.
Песня моя! Ты – леса в окияне, стрела в поднебесьи…
Где им всю ширь уловить – где тебе всё похвалить?
Как разноцветные вóлнушки, льнут сарафаны и разом
Вскинутся пеной рубах, взбитых присядкой лихой.
Вот повернули обратно – отлив начинается – только
Струи текучие лент быстро бегут между трав.
Ты, что сейчас проплываешь, девица, оборотися:
Любо мне славить красу женских уветливых лиц!
Подлинно ж ты хороша… Лебединая валкая поступь,
Злато тягучее кос и с поволокой глаза.
Дай полюбуюсь тобою! Не чудно ль? Улыбку царевны
Ты простодушным чертам, не умышляя, дала.
Красное солнышко! Ветр удалой! Как же мне не дивиться?
Иль не живет предо мной добрый баяновский век?
Вот они, смерды былые, а будто князья и бояре
Вешний затеяли пир, игры играют, поют…
Пусть, как и встарь, в их стране нет порядка, зато есть обилье.
Зло в ней вино зеленó, кротко веселье зато.
Здравствуйте, добрые люди! Бог помочь вам в истовой пляске!
В круг свой примите меня: я не чужая ведь вам!
Знайте ж, родимые, ныне, под этим небом зеленым
Меж зеленей голубых, в древних одеждах своих,
Вы близки и угодны Создателю духом веселым,
Радостным действом своим людям и тварям милы.
Верно, вам и положено праздник средь буден уставить,
Вольную волю и быт в крепкий соглас привести.
Скуйте ж в кольцо золотое жесткие, смуглые руки
И единенья того не разорвите вовек!
Слава тебе, хоровод, неустанный, плывучий, певучий!
Слава тебе, о земля, дó края полная сил!