Голос Незримого. Том 2

Вдруг вижу, возле, вот как вы, голубчик,
Сидит седой согбенный старичок,
Одет в худой мерлушечий тулупчик,
Косматобров, но дивно светлоок.
Грозит перстом, а сам букетец ягод
С улыбкой близит пред мои уста…
«Вкуси-ка, – шепчет, – скорби-то отлягут…
Да помолись… Да памятуй Христа!»
И я вкусил… И с этой земляникой,
Сладчайшей и пахучейшей, как мед,
Исполнился я жалости великой
К себе… ко всем… И жить остался вот!

МИЛУША

А старичок?

АРСЕНИИ

Как облачко растаял…

Я ж вдруг уснул, как с детства уж не спал…

НАУМОВНА (умиленно)

Вот Бог-то! Подсобит, когда не чаял…

АРСЕНИИ (продолжая)

С зарей проснулся. Камень с сердца спал!..

Восторг – в душе моей, улыбка – в лике…
Гляжу – окно заиндевел мороз,
А… на столе алеют земляники, —
И в зале их уханье разлилось!..
Чрез день же мне случилось быть в Сарове, —
И вот в портрете старца, что там чтим,
Узнал вдруг тот же стан я, очи, брови…
Мой гость был он… усопший Серафим!..
С тех пор я взял священную привычку
Хранить его наивно-мудрый дар.
Вот он, при мне.

(Вынимает из кармана на груди увядший букетик.)

РИТТЕР

Да-с, любишь ты клубничку.

Смышленый был монашек, хоть и стар!

Неописуемое волнение. АРСЕНИЙ вскакивает в высшей степени негодования, подымается и ХОМЯКОВ. МИЛУША и НАУМОВНА смотрят в недоумении, смутно чуя, что в их настроение вторглось что-то нехорошее.

Затем, качая головой, НАУМОВНА уходит.

АРСЕНИИ (РИТТЕРУ, голосом, прерывающимся от гнева, и почти сжимая кулаки)

Вы… Вы… Гнусны!

ГЕРЦЕН (ему же, холодно-учительно)

Нет, хуже: некультурны.

РИТТЕР (смутясь)

Как, Герцен? С ними – вы?

(Указывает на ЗВЯГИНЦЕВА и ХОМЯКОВА.)

Не может быть!

ГЕРЦЕН

Не уважать чужие культы дурно

Не менее, чем изувером быть.

(АРСЕНИЮ.)

Я даже вам завидую немного.

Сам я не верю. Да… Мне не дано.
Ведь это дар особый – верить в Бога!
Как сочинять стихи… Высоко, но…

РИТТЕР (ему)

Досель иным идеям вы служили…

Рациональным-с! Романтизм вам чужд.

ГЕРЦЕН

Однако мой поэт любимый – Шиллер.

Да, кажется, и ваш?..

РИТТЕР (не унимаясь)

Но это ж чушь!

Декабрь и ягоды? Гм…

АРСЕНИИ (отводя его в сторону, тихо, но грозно)

Встав к барьеру,

Заутра мы решим наш спор о том.

РИТТЕР (опешив, но не сдаваясь)

Угодно драться?.. Но за что-с? За веру?

Есть Бог иль нет? За сей пустяк, фантом?

(С ударением, понизив голос.)

Иль за наш общий чернокудрый фатум?!

АРСЕНИИ (пренебрежительно)

В уме ль вы, сударь?

РИТТЕР (с циничной усмешечкой, тем же шипящим шепотом)

Ипоболе вас!

Не чтусь славянофилом я и… фатом.
А-а, фатум – у дверей?.. Так завтра. Да-с.

Расходятся.

ЯВЛЕНИЕ 9

У двери, действительно, стоит СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Мгновение медлит, как бы наблюдая РИТТЕРА и ЗВЯГИНЦЕВА, затем с выражением особенной радости идет к гостям.