Голос внутри меня

Фрост медленно повернулся вокруг свой оси, вглядываясь в туман. Не было никакого движения, кроме колыхания сорняков. На лицо осела влага. Он пересек тропу и поднялся на круглую бетонную платформу. Трудно сказать, для чего предназначалась эта платформа, сейчас на ней ничего не было. Кроме граффити. И камней. Кусты здесь были более высокими и закрывали вид на другое здание ракетного комплекса, располагавшееся в пятидесяти футах. В просветах между ветками и в прогалах между клочьями тумана ему удалось разглядеть вентиляционные решетки в верхней части стены из пеноблоков и красно-оранжевые буквы граффити, складывающиеся в слово «БУНТ».

Еще он разглядел проем вентиляционной двери.

И там стоял Руди Каттер. Один.

Марии Лопес нигде видно не было. В течение одного долгого мгновения Фрост, словно завороженный, смотрел на Каттера, а тот, тоже застывший, – на него. Лицо этого человека напоминало маску, не выражающую ни радости, ни печали. Инспектор опустил взгляд чуть ниже и заметил в его руке еще кое-что.

Нож.

С лезвия на землю капала кровь.

Фрост бросился вперед. Высокие кусты, перевитые лианами, мешали бежать. Но он бежал, хотя ничего не видел перед собой. Растения были ростом с него. Пробравшись через заросли, он выбежал на треснутый асфальт перед зданием. Каттера у двери уже не было. Он растворился в темноте. Истон осветил фонариком стены и холм позади ракетного комплекса, но там никого не было.

Он в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от здания, и вбежал внутрь. Луч фонаря высветил кровавую дорожку на заваленном мусором полу. Дорожка вела его к огромной открытой оконной раме с облупившейся зеленой краской. В соседнем помещении Фрост увидел грязный пластмассовый манекен с оторванной головой и поднятой к прогнившему потолку рукой.

Фрост подбежал к оконному проему и перебрался через него.

У ног манекена лежала Мария Лопес.

При виде ее у Фроста замерло сердце. Пол вокруг нее был залит кровью. Натекло целое озеро. Руди Каттер безжалостно перерезал ей горло, рана была глубокой. Фрост опустился рядом с ней на колени и приподнял ее голову. Каждый ее вздох был долгим и трудным. Он позвонил девять-один-один; он оповестил «Скорую» и полицию; однако он знал, что опоздал. Отсюда вниз далеко. Времени не остается. Он оторвал рукав от куртки и обмотал им ее шею, пытаясь зажать рану и остановить кровь, хотя понимал, что с каждым ударом сердца жизнь Марии улетает в холодный воздух.

Эта женщина, эта милая женщина была жива, когда он познакомился с ней всего несколько часов назад. Мать. Жена. Как и у других, ее путь пересекся с путем Каттера, и он украл у нее жизнь жены и матери.

Фросту хотелось кричать. Ему хотелось плакать. Он опоздал с Кейти. Опоздал с Джесс. А сейчас опоздал и с Марией. Каттер снова победил. Он всегда побеждает.

Пока они ждали во мраке руин, Фрост шептал Марии на ухо ложь. «Все в порядке, держись, помощь близко, с тобой все будет хорошо». Но с ней ничего не будет хорошо. Она так и не открыла глаза. Промежутки между судорожными вздохами становились все длиннее и длиннее, а через несколько минут вздохи прекратились. Дыхание остановилось. В этой жуткой тишине она и умерла у него на руках.

Глава 44

Один из детективов в управлении полиции дал Фросту новую рубашку. Он переоделся в туалете. Его рубашка пропиталась кровью Марии, а когда он снял ее, то обнаружил, что кровью испачканы его грудь и плечи. Ополоснулся над раковиной, но ему не удалось полностью смыть кровь. Поглядев на себя в зеркало, он увидел, что кровью испачканы даже волосы.

Время перевалило за полночь. Охота продолжалась. Полиция обыскала ракетный комплекс на Суини-Ридж, но Каттера там не нашли. Он растворился в бескрайних холмах. Над головой висели вертолеты, прожекторами освещая тропы, но он либо спрятался в лесу, либо вернулся в город. Теперь его искали все копы зоны залива.

Фрост ждал Прюита Хайдена в кабинете капитана. Ждал уже давно. Он не понимал, до какой степени измотан, пока не сел. В кабинете было тепло, и его стало клонить в сон. Его глаза сами по себе закрылись, и он, не осознавая этого, погрузился в сон. Во сне он увидел десять длинных, украшенных драгоценными камнями ножей. Ножи свисали с потолка его гостиной и были привязаны серебряными нитями, с каждого лезвия капала кровь. На обеих своих руках он обнаружил совершенно одинаковые платиновые часы, пять на левой и пять на правой, и все они показывали время три сорок два ночи.