Голос внутри меня

Под каждым ножом стояла женщина. Все жертвы. Нина, Рей, Наташа, Хейзел, Сю и Мелани. Теперь к ним прибавилась Мария… и Джесс… и Кейти. Казалось, они не подозревают о нависающей над ними смертельной опасности. Фрост закричал, чтобы предупредить их, но ножи медленно, один за другим, начали падать, пронзать им черепа и исчезать. Одна за другой женщины спокойно ложились на пол гостиной. С каждым падением ножа часы с руки Истона пропадали и появлялись на руке одной из женщин. Во всем жутком действе не было никакой спешки. Все происходило неторопливо и в полнейшей тишине. Нож падал. Жертва умирала. Его часы передавались ей.

Одна, две, три, четыре и так далее. Он был не в силах остановить это.

Приближалась очередь Марии. Марии в красных кроссовках. Фрост закричал, но не издал ни звука. Нож упал, и она умерла. Потом Джесс. Его сложная мелодия. Она смотрела на него в своей обычной манере, угрюмо и напряженно, и ничего не говорила. Нож воткнулся ей в голову, как и всем остальным. Она рухнула на колени, закачалась из стороны в сторону, легла и замерла.

У него на руке осталось двое часов, но из жертв в комнате была только одна. Кейти.

Сестра улыбнулась ему. Она держала на руке коробку с пиццей и широко открытыми голубыми глазами оглядывала его дом на Рашн-Хилл. Она окликнула его знакомым голосом Кейти, которого он не слышал уже много лет.

«Эй, это ты заказал пиццу? А я думала, что ошиблась».

Фрост попытался ответить. Он попытался крикнуть ей: «Уходи, уходи, уходи, уходи». Но опоздал. Он все время опаздывал. Он опаздывали с ними всеми; и они все погибали, они мертвы. Нить оборвалась, и нож упал. Его красавица-сестра, его солнышко осторожно опустила пиццу на пол и легла рядом с ней, свернулась клубочком, как малыш в тихий час.

На руке остались одни часы. С потолка свисал один нож. Но жертв больше не было. В комнате больше никого не осталось. Можно было подумать, что все закончилось, но Фрост знал, что это не так. Рядом раздался шепот. Он был наедине с жертвами, а голос Руди Каттера звучал у него в голове: «Думаешь, ты все повидал, но ужас всегда может стать еще страшнее».

Фроста разбудил скрежет дверной ручки. Он посмотрел на часы на стене. Прошло почти два часа. Прюит, такой же огромный и грозный, как медведь гризли, влетел в кабинет. Капитан тяжело опустился в свое кресло и оперся локтями на стол.

– Прости, что заставил так долго ждать. Я только что вернулся. Ты как, Истон?

– Замечательно, сэр. – Это было неправдой. Сон растревожил его и все не выходил из головы. – Вы нашли Каттера?

– Нет, но он не сможет долго прятаться. Кто-нибудь да заметит его.

Фрост не разделял оптимизм Хайдена. Каттер хитер, и он уже доказал, что может подолгу оставаться незамеченным. Если он захочет исчезнуть, у него получится. Если он захочет нанести новый удар, у него получится.

Хайден заметил скептическое выражение на лице подчиненного.

– Пусть пока Каттер и не за решеткой, но скоро он там окажется. Благодаря тебе.

– Для Марии Лопес уже поздно.

– Знаю. Я знаю, что ты будешь долго переживать из-за этого, но твоей вины тут нет. И с Джесс твоей вины нет.

– Плевать, есть моя вина или нет. Если я не в силах остановить такое, что тогда я тут делаю, черт побери?

Капитан вздохнул. Он поднялся и подошел к окну. На его покрытом оспинами лице заиграли блики уличных огней.

– Ты не поверишь, но Джесс говорила мне то же самое с появлением каждой новой жертвы Каттера, – сказал он. – Он всегда опережал ее на шаг и в конечном итоге разделался с ней. Она была хорошим копом, но стала плохим, чтобы засадить его за решетку. Ты же играл по правилам. Именно так мы и должны поступать, даже если из-за этого теряем своих людей.

– Я буду чувствовать себя лучше, когда Каттер сядет.

– Ну тогда пусть наши люди делают свою работу и ищут его. Иди домой.

– Да, сэр.

Фрост вышел из кабинета и направился прямиком к лифтам. В управлении делать больше было нечего. Он вышел на холодный, назойливый дождь. Он не сделал ни малейшей попытки чем-нибудь прикрыться, поэтому его волосы и одежда сразу намокли. Сунув руки в карманы, он прошел два квартала до своего «Субурбана». Других машин на улице практически не было. Когда он открыл водительскую дверь, то увидел, что сиденье испачкано кровью Марии. Несколько минут он стоял и смотрел на пятна, а дождь хлестал внутрь салона.

Наконец он сел в машину и закрыл дверцу. Порывы ветра были настолько сильными, что тяжелую машину покачивало. Он прислушался к дробному стуку по крыше. Картины из приснившегося кошмара все еще стояли у него перед глазами, и он даже бросил взгляд на руку, чтобы проверить, остались ли на ней последние платиновые часы. Но часов не было. Мир вокруг был реальным. И в этом реальном мире жертвы не укладывались спокойно на пол и не засыпали, как в его сне. Они умирали у него на руках медленно, задыхаясь, жадно хватая воздух, под его панический шепот.

Теперь он знал, как умерла Джесс.

Теперь он знал, как умерла Кейти.