Голоса надежды

Храни, судьба, того, кого люблю,
Не дай звезде в единый мир сорваться.
И я во век тебя благословлю
Светлейшим словом.
И коснутся пальцы
В молитве лба: храни его. Храни
От зла людского, от земного горя,
Продли ему все радостные дни
И пусть разлука с милой не поссорит.
Благослови житейские пути
И пусть в дороге с ним —
всегда удача;
Прости ему случайные грехи.
Они теперь —
уж ничего не значат.
Храни, судьба, храни его. Храни.
Как хорошо, что он —
на этом свете!
…Быть может, мне заснеженные дни
Покажутся однажды теплым летом.

(— Ах, как цветут жерделы! —...)

…ЗА СЕМЬ БЕД…

Как на белый цвет
Выпал белый снег
Нечаянно–нежданно.
Словно камень —
в смех
Над весною ранней.

То ли это снег
То ли это цвет
Кружит под ногами?
Может, за семь бед
Нам прощенья нет? —
Потому и с нами

Стылых яблонь грусть,
Под ногами хруст
Снежного наката.
Мать–земля, прости.
Ты прости нас, Русь,
Коль мы виноваты.

Рубим не спросясь,
Рушим не крестясь.
Растеряли души.
Мы забыли: ты,
Мать–земля жива.
Разучились слушать…

...ЧТО ЖЕ ТЫ НАТВОРИЛ..

Пусть будешь на старость
Кормиться с помойки
Объедками тухлых сырых пирожков,
Завшивясь, пусть будешь валяться на койке
В обрывках бессвязных, безрадостных снов.
И пусть буду трижды я проклята Богом,
Тебе не подам ни куска, ни руки
За то, что с тобой прожила, как в берлоге,
Где роем кружили твои матюки:
За то, что сама всю работу творила,
Нелегкую ношу, как лошадь, везла,
За то, что поклоны тебе не дарила,
За то, что с тобой одинокой была.
И только когда на высокую горку
Цветы положу распрекрасней зари,
Завою по–бабьи,
истошно и горько.

Ведь годы ушли.
Что же ты натворил…

Елена ЛОГУНОВА

ДРУЖИТЬ СЕМЬЯМИ

Чужая машина увязла в грязи за поворотом, а фамильный рыдван Смитов нет — уж в этом-то Сара–Джейн была не виновата! Возможно, она ехала слишком быстро, поздно заметила помеху, загляделась и не успела вовремя затормозить, но потому-то она и каталась по окольным дорогам, что лишь училась водить! А что, спрашивается, понадобилось на грязном проселке этому сверкающему баловню автострад?!

Отстегнув ремень, Сара–Джейн выбралась из машины и с беспокойством оглядела забрызганную грязью морду семейного джипа. А, пустяки, ничего страшного! Новая вмятина очень удачно пришлась на ту, которая образовалась на прошлой неделе, когда папа с дядей Биллом, будучи изрядно навеселе, гонялись по полям за кроликом, а догнали старый дуб.

Правда, задний бампер чужой машины смят в гармошку — ох, и хлипкие же эти дорогие новинки!

Сара–Джейн презрительно сплюнула. Впрочем, нет худа без добра: одним ударом она вытолкнула их из лужи. Так что пусть еще спасибо скажут, сидеть бы им тут до июля, раньше-то это болото нипочем не высохнет!

Она засмеялась, потом вдруг запоздало встревожилась: чего это они там сидят?

За темными стеклами ничего не было видно. Сара–Джейн обошла чужую машину со всех сторон (чудная какая-то!), подергала дверцы.

— Есть кто живой? — крикнула она.

Зеркальное стекло со стороны водителя с жужжанием поехало вниз.

— Ну, слава Богу! — выдохнула Сара–Джейн, подбегая.

Что-то круглое, как воздушный шар, высунулось ей навстречу.

— Да снимите вы свой шлем, — чуть раздраженно сказала Сара–Джейн. — Это что, новая мода?

Она не договорила — пришлось посторониться, потому что дверца открылась. Низкорослый тип в смешных одеждах вылез из машины, потоптался неловко и медленно снял свой шлем.