Голоса океана

– Что? – удивился Брайан. – Как это – без яблочного пирога? Она разве не хотела угостить его яблочным пирогом, потому что он вернулся целым и невредимым? Не может быть, чтобы она не дала ему пирога!

– Она дала ему не яблочный пирог, – сказала Софи, – а черничный. В этот раз у неё не было яблок.

Когда она закончила свою историю, Брайан спросил:

– Почему, чёрт возьми, Бомпи постоянно лезет в воду?

– Что? – спросила Софи. – О чём ты?

– Если у него постоянно проблемы с водой, зачем Бомпи постоянно лезет в воду? Я бы на его месте держался от воды как можно подальше.

Софи крепко сжала губы. Она вдруг показалась мне очень хрупкой.

Я сказал:

– Может быть, именно поэтому Бомпи и лезет в воду…

Софи посмотрела на меня. Её глаза были блестящими и влажными.

– Может быть, – продолжил я, – он боится воды, но всё время возвращается в неё, потому что должен… что-то должен доказать…

– Например? – спросил Брайан.

– Не знаю, – ответил я. – Но если подумать… если ты победишь то, что пугает тебя больше всего, то, может быть, почувствуешь себя… не знаю… свободным от этого. А ты как думаешь?

Брайан сказал:

– Глупости какие. Если ты чего-то боишься, этому скорее всего есть причина, и это значит, что ты должен понять, что от этого надо держаться подальше. Вот что я думаю.

Софи ничего не сказала. Она отошла к борту и встала там, как обычно, смотря вдаль.

Глава 33 Жизнь

Сегодня утром я проснулась с мыслью: «Я ненавижу море, а море ненавидит меня». Так странно. Я не ненавижу море.

Дядя Стю был на камбузе, когда я пришла взять что-нибудь поесть. Я с ним не очень часто встречаюсь. Обычно он спит, когда я на вахте, а я сплю, когда на вахте он. Меня это вполне устраивает.

Оказаться на камбузе вдвоём с ним было как-то неловко. Я не знала, что ему сказать, так что решила спросить насчёт Розалии.

– Вы знали Розалию? – спросила я. – Розалию, про которую нам рассказывал дядя Док?

– Конечно, – сказал он.

– Она очень нравилась дяде Доку, да?

– Мягко говоря, – сказал дядя Стю.

Он копался в стопке со списками, что-то вычёркивал, что-то вписывал.

– Значит, когда Розалия вышла замуж за другого, дядя Док был расстроен, правда? У него было разбито сердце?

– Что-то такое, – сказал дядя Стю.

– И что он сделал? – спросила я. – Просто забыл о ней, или что?

Дядя Стю посмотрел на меня:

– Забыл о Розалии? Ты шутишь? Думаешь, зачем он сделал все эти остановки – остров Блок, Мартас-Винъярд, Гран-Манан?

– Что? Почему? Док, что, не просто хотел погостить у друзей? Разве он не чинил «Странника»?

– Конечно, – ответил он. – Конечно.

Он снова зашелестел бумагами, складывая их аккуратной стопкой.

– Слушай, – сказал он. – Не говори Доку, что я рассказал тебе то, что сейчас расскажу. Он до сих пор очень чувствителен из-за Розалии.

– Не скажу, – сказала я.

– Остров Блок – это место, где Док познакомился с Розалией.

– Правда? – спросила я.

– А Мартас-Винъярд? Помнишь Джоуи? Так вот, Джоуи – это брат Розалии.

– Её брат? Серьёзно?

– И от Джоуи Док узнал, что после того, как муж Розалии умер…

– Её муж умер? Она больше не замужем? – спросила я.

– Именно, – сказал дядя Стю. – В общем, Док узнал, что Розалия отправилась на Гран-Манан, чтобы погостить у Фрэнка и посмотреть на китов…

– У нашего Фрэнка? Фрэнка, у которого мы жили на Гран-Манане? У этого Фрэнка?

– Именно у этого.

– Но Розалия? Где была Розалия, когда мы были там?

– Уехала.

– И где же она сейчас?

– Угадай, – сказал дядя Стю.

Но угадывать уже было поздно, потому что дядя Док спустился в трюм, и дядя Стю стал с удвоенным усердием копаться в бумагах, ясно дав понять, что тема закрыта.

Я попыталась расспросить дядю Стю позже, но он сказал лишь:

– Я и так тебе рассказал слишком много. Пока что хватит.

Я ответила:

– Вы немало знаете о Розалии. Я-то думала, никто вам ничего никогда не рассказывает.

– Ха, ха, ха, – сказал он. – Кое-что я всё-таки знаю.

И я стала думать, где же на самом деле Розалия и что, может быть, на самом деле мы вовсе не плывём к Бомпи. Может быть, дядя Док взял всех нас на поиски Розалии. Может быть, Розалия поселилась в Гренландии – она как раз по пути. Или, может быть, она осталась в Соединённых Штатах, и Док вскоре решит, что надо разворачиваться и искать её.

Дядя Док испугал меня вчера ночью, когда я была с ним на вахте. Я стояла за штурвалом, а он – на полубаке и смотрел на море. Тут он обернулся и посмотрел на меня и где-то через минуту спросил:

– Для чего это всё, Софи?

– О чём вы? Для чего это что?

Он тяжело вздохнул:

– Ну, ты знаешь. Жизнь.

– Вы меня спрашиваете? – удивилась я.

Он закусил нижнюю губу. Я подумала, что он сейчас заплачет, и это было бы невероятно, потому что дядя Док всегда такой спокойный и уравновешенный. Невозможно предположить, что он может беспокоиться из-за того, что такое жизнь, и уж точно – что он расплачется посреди ночи на паруснике.