Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Тщательное планирование имело решающее значение для получения прибыли в торговле на дальних расстояниях. Хайдаров вспоминал, что в каждой поездке он рассчитывал количество фруктов для перевозки, учитывая время их порчи, и по опыту знал, что индивидуальные покупки составляли всего от четверти до половины килограмма. Он остановился на 100–150 килограммах.

Перевозка такого количества требовала более длительного путешествия на поезде. Связанные с этим риски порчи фруктов компенсировались большей выручкой в сравнении с тем, что можно было бы получить при доставке меньших партий самолетом, который к тому же был более дорогим видом транспорта. Айтматова вспоминала ежемесячное напряжение от длительных поездок на поезде, путешествие с большими суммами наличных по пути из Москвы и грусть от прощания с детьми, когда она снова уезжала в город. Каждый день она была в поезде или на рынке. Мысли о доме заставляли ее работать: «Семья всегда занимала все мои мысли. Поэтому у меня не было сильного желания выйти и повеселиться»[899]. Из четверых только Калилова, молодая и не имевшая семьи, совмещала работу и отдых. В то время как Хайдаров и Айтматова вспоминали, что были поражены московским пейзажем и наслаждались случайными прогулками или выездами за город, Калилова говорила о частых «каникулах» в центральных магазинах, речных круизах, парках и концертах, а также о вечерних прогулках по Арбату в компании других молодых москвичей[900].

Этнические связи и личная инициатива заложили основу для сложных сетей, которые обеспечивали поддержку и прибыль торговцам, а также поставляли востребованные продукты питания и товары народного потребления на динамично развивающийся московский рынок. Хайдаров, Калилова, Асадов и Айтматова, наряду с другими торговцами, опрошенными для этого проекта, обнаружили серьезные сравнительные преимущества пространственной неформальной экономики СССР. Потребители в столице покупали качественные товары по значительно более высоким ценам, чем это могли сделать покупатели в родных регионах продавцов[901]. Государство обеспечивало дешевый проезд самолетом или поездом, даже если вы перевозили крупные партии товаров с южных направлений, где вегетационный период был длинным. Также поддерживало чистоту на рынках. И все это для того, чтобы поддерживать потребительское первенство Москвы. Щедрая столица каждый день привлекала миллион покупателей из области, из близлежащих сельских районов, которые нуждались в доступных или в качественных товарах[902]. Границы между центром и периферией, однако, не были полностью проницаемы; полулегальное существование торговцев и тяжелые условия труда увеличили их удаленность от принимающего общества и города, и никто не верил, что они могли бы в них полностью интегрироваться.

Принимающее сообщество: восприятие и встречи

Этнические сети в сочетании с различными языковыми навыками ограничивали встречи торговцев с местным населением. Тем не менее на рабочем месте отношения с российскими покупателями или, в случае Айтматовой, с русскими коллегами-продавцами имели решающее значение для успеха. Личный межэтнический контакт стал важной составляющей рассказов о миграции. У каждого торговца сформировалось сильное, хотя и разное представление о преимущественно русском населении Москвы. Все четверо прямо сравнили свой собственный советский опыт с гораздо более мрачным периодом, непосредственно предшествовавшим их интервью в 2009 г., когда расовое насилие было широко распространено[903]. Асадов стремился показать корни постсоветского этнического насилия в 1980-х гг. История азербайджанского торговца свидетельствует о советском слиянии этнической и профессиональной идентичности, поскольку принимающие русские объединяли южан, так называемых чернокожих, и особенно выходцев с Кавказа, с теми, кто занимался торговлей на сером или черном рынке[904]. Три выходца из Средней Азии говорили об СССР с ностальгией. В них смешалось сознание своей непохожести и восхищение принимающим населением, а также советское понимание, что в качестве представителей меньшинства они не должны бросать вызов первенству принимающей национальной группы в ее «собственном» пространстве[905]. Стереотипы и представления, смешанные с впечатлениями от личных встреч с выступающими в роли принимающей стороны русскими, сформировали взгляды мигрантов на русских. Представления об их характере помогли мигрантам определить собственную идентичность.