Голоса в моей голове

– Не знаю, – ответила она беззаботно, – ты просто странный.

– Где мой кофе?

– Его скоро принесут.

– Почему это делаешь не ты?

– А почему это должна делать я?

– Резонно.

Бариста внезапно поставил стакан на стол, пожелал приятного кофе и вновь исчез, словно бы его вообще тут и не было. Не было необходимости подносить кофе самому, но в душе я был благодарен ему, что не отвлек от разговора с актрисой.

– Здесь нельзя курить, – робко проронила она, как только я достал пачку из кармана.

– Ты же ведь не одна из этих нравственных инвалидов?

– Нравственные инвалиды?

– Да. – Я встретился с ее сбитым с толку взглядом, положил пачку на стол и продолжил. – Знаешь такой тип людей, который загоняет себя в рамки выдуманных правил. Люди, которые вопреки здравому смыслу и собственному желанию следуют неоправданным устоям, придерживаются «допустимых» и «всеми признанных» правил поведения. Примеры из серии типа «девушка должна быть слабой и беззащитной», «нельзя разговаривать в общественном транспорте», «надо читать книги» и тому подобная чушь. Выглядит, да и звучит настолько глупо, что становится смешно.

Она долго смотрела на меня, позволяя насладиться вкусом горячего напитка. На ее крохотном лице сверкнула понимающая ухмылка, которая больше испугала, нежели вызвала симпатию.

– Это вырезка из какой-то книги? – Спросила она напрямую, не переставая смотреть на меня.

– Ну… почти.

– Скорее всего, из твой.

– Ты так уверенно говоришь об этом.

– Умные люди всегда ошибаются. Говорить заученными фразами это удел неуверенных в себе неудачников. Когда ты ведешь с кем-то беседу, твои паузы в фразах, медлительность, задумчивость дают понять, что ты живой человек, мыслящий. А вся эта пошлая игра в сверхчеловека лишь отталкивает собеседника, особенно если он глупее тебя.

– Ты так говоришь, словно это можно исправить.

Она поднялась, вздыхая и неоправданно улыбаясь самой искренней улыбкой.

– Конечно. Все очень просто. Перестань цитировать свою книгу, это мерзко.

Де жав ю. На тот момент мне не получалось вспомнить, где раньше мог слышать такие слова, но чувство растерянности витало в воздухе. Я вдруг вспомнил.

***

Я стоял перед окном квартиры и смотрел на бесконечно пышные облака, свисающие над унылым ноябрьским городком. Где-то далеко от моего восприятия играла фоновая музыка, чтобы хоть чем-то успокоить мои расшатанные нервы. Кажется, она напоминала одну из песен Hurts. Не помню, какую, но я уверен, что это были именно они. Представьте угрюмый желтый ноябрь, окутавший полупустые улицы города, мрачное облачное небо, грозящее вечным дождем, и молодого начинающего писателя, окруженного всей суматохой неоправданных ожиданий от своего мнимого творчества. Именно таким было время моего полного провала в так и не начавшейся карьере писателя.

«Зачем ты это сделал? Я же предупреждал. Ты советуешься со мной, чтобы не допустить ошибок, но все равно игнорируешь мои слова»

– Я не хочу позволять вам управлять своей жизнью…

«Если бы ты понял наконец, истину наших с тобой отношений, то отбросил бы все сомнения»

– Я перестану сомневаться лишь тогда, когда в моей жизни появится хоть какая-нибудь стабильность. А пока я плыву в реальности в неизведанном мне направлении и уверен, что курс может поменяться в любую минуту.

«Ты усложняешь все свое существование. Будь проще…»

– Будь проще… Вы разговариваете, как этот чертов редактор. Такое чувство, что все люди вокруг меня используют какие-то шаблоны поведения.

«Перестань цитировать свою книгу. Это выглядит отвратительно».

– Я цитирую свою книгу, потому что она олицетворяет мои жизненные принципы. Это нормально.

«Проблема в том, что ты боготворишь ее вопреки всем негативным комментариям»

– Мнение других людей не должно меня касаться никоим образом. Не должен же я притворяться.

«В чем тогда заключается очередной спад твоего настроения»

Я прошелся по комнате, нервно сжимая виски, чтобы хоть на минуту заглушить в них боль. К тому моменту я мало чего понимал, лишь видел катастрофический беспорядок и слышал шум надоедливых соседей, изредка устраивающих трагические ссоры по самым мелким пустякам.

– В неизбежном принятии одной очень грустной истины.

«Какой же?»

– Я – самое бездарное существо в этом мире.

«Это суждение не обосновано. Ты ведь не знаешь других людей»

– А они никогда не узнают обо мне…

«Миллионы людей жили в таких условиях и до тебя, но все же смогли реализовать себя. Как видишь, не все потеряно».

– Перестаньте заступаться за меня.

«По-другому я не могу, ты же знаешь»

– К сожалению… Мне нужно отдохнуть от вас.

Эти слова пронеслись по комнате, когда я вновь подошел к окну.

«Как ты себе это представляешь?»

– Просто оставьте меня на пару дней.

«Нам и на минуту тяжело расстаться, а ты про дни говор…»

– Хватит! Замолчите!

«Тебе придется первому сделать это»

– …

«…»

Я отошел от окна, все глубже погружаясь в темноту комнаты. Меня одолевало трепетное волнение. Касалось оно моих мыслей или же предстоящей встречи с друзьями, я не мог понять. Одно я знал точно – пора было выйти из этой мрачной квартиры.

– Эй, ты здесь?