Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову

Уайт разворачивает свои схемы, будто карту звездного неба, размечая переход от обезьян с их мелкими сосудами к анатомии человека. Уайт видел внутренности сотен обезьян – и тысяч людей: мужчин, женщин, детей. Несмотря на многолетнюю практику, организм низших приматов остается для него несравненно более чужим и незнакомым. А вот человеческий Уайт знает как свои пять пальцев. Спинномозговые и черепные нервы он может прощупывать с закрытыми глазами. Уайт еще раз пересмотрел свои записи. Новые препараты ему, в общем, не нужны. И даже не нужна новая аппаратура. Обязательное условие – поддерживать кровоток и отслеживать активность мозга, но это его команда успешно делала в ходе множества операций. А вот что действительно понадобится, так это отказоустойчивая техника. Такую Уайт разработал вместе с Албином: аппарат для перфузии крови функционирует почти как механическое сердце и искусственные легкие. Он способен нагнетать кровь и подавать кислород одновременно и к мозгу-реципиенту, и к донорскому телу на критических этапах в середине операции[470]. Если во время пересадки тела что-то пойдет не по протоколу, машина сможет работать под усиленной нагрузкой, и мозг не пострадает.

Уайт направляется в лабораторию проверить оборудование, выписывая, какие приборы все-таки нужно докупить и в каком количестве. Затем возвращается в прозекторскую. Звонит телефон. Уайту повезло: только что поступили два свежих тела. Пришло время для пробной операции.

Одно безжизненное тело лежит у Уайта на операционном столе. Свежий труп выглядит как спящий человек, если не считать застывшего взгляда немигающих глаз. Уайт протягивает руку к его шее, чтобы провести по ее окружности тонкую линию, затем закрепляет голову в двух металлических зажимах винтами (отверстия проделаны прямо в черепе). На втором таком же операционном столе, невидимом для Уайта, лежит второй труп – «пациент со смертью мозга». При настоящей операции две бригады хирургов, анестезиологов, ассистентов и медсестер сейчас ждали бы в напряженном молчании, пока блеснут скальпели. Уайту, конечно, и сейчас требуется команда, но работает она без привычной нервозности – в конце концов, риска потерять «пациента» нет.

Уайт отделяет четыре из шести «проводов» – важнейшие вены, идущие под кожей, – и витыми трубками соединяет их с сосудами тела-донора. Если бы у «пациентов» бились сердца, в этот момент кровь обоих начала бы поступать к мозгу первого. Уайт аккуратно перерезает и сшивает сосуды, пока все вены и артерии донорского тела не соединяются с новой головой. Еще час – и Уайт присоединяет винтами череп к телу «пациента со смертью мозга», крепит его к шейным позвонкам и сшивает ткани; все витые трубки убраны[471]. Уайт смотрит на часы: бригада уложилась в нужное время. Они успешно выполнили пересадку головы, пусть даже оба «пациента» были уже мертвы.

Пересадку головы – или пересадку тела, называйте как угодно: Уайт использовал оба термина. Но он подчеркивал, что планируемая операция Ветовица не будет «экспериментом». Эксперименты проводятся на подопытных животных и трупах, а когда эксперименты завершены, начинается клиническая хирургия. Уайт почти 30 лет мысленно оттачивал мельчайшие детали операции. В его воображении пересадка тела (или головы) уже перестала быть экспериментом[472]. Просто операция, которую предстоит сделать.

Бионика – ваше будущее

– Следующий, – объявляет Уайт, отводя в сторону старушку с жалобой на онемение пальцев, чтобы дать пройти новому посетителю.

Куча народу окружает Уайта в его «McDonald's-офисе» – в кафе неподалеку от клиники, где он может беседовать с людьми и бесплатно консультировать. Начиналось все вполне невинно: Уайта узнавали и подходили с жалобами и вопросами, и вскоре эта практика стала постоянной. Мужчина в несвежей рубашке трясет Уайту руку. «Пришел сказать спасибо, – говорит он, обнажая в улыбке пеньки зубов. – Голова прошла»[473]. Уайт кивает. Это был легкий случай: просто смените сорт пива.