Голубая свастика (СИ)

Эльза ответила, что сделано все, что необходимо. Маркус закатил глаза к потолку. Этот мужчина был просто одержим своим евреем, похоже, на все и на всех ему было наплевать, кроме него, даже на самого себя! Было очевидно, что до добра это не доведет. Одновременно со всем этим, Стефан вызывал в его душе непритворное восхищение. До сих пор никогда в жизни у него не было столь безбашенного, непредсказуемого и сексуально привлекательного начальника!

— Ты прав, — болезненно поморщился офицер. — Ведь для того, чтобы ходить с поручениями, ко мне приставлены адъютанты.

— Хорошо, что вы об этом вспомнили, господин офицер, — язвительно высказался Маркус.

— Ладно, ладно, надеюсь, что все обойдется.

— Вы ездили по лагерю пьяный, на угнанном мотоцикле, и катали в коляске еврея, наряженного в ваш парадный китель с боевыми наградами! Конечно же, обойдется! Вы думаете, что никто ничего не заметил? Дело пахнет большим скандалом! Завтра на стол господину коменданту будут поданы доносы! Как вы, мне интересно, все это ему объясните?

— Как-нибудь объясню. Все знают, что я контуженный. Сам не забудь донос накатать, — холодно усмехнулся Стефан.

— Я никогда не пойду против вас, — заверил Маркус, опустив взгляд.

— Хватит тогда. Извини, что я тебя побеспокоил. Еще одна небольшая просьба. Ты не мог бы по пути домой отогнать этот треклятый мотоцикл в гараж? Это как раз рядом с твоим общежитием.

— Могу, почему бы и нет, — флегматично ответил секретарь. — Скоро, чувствую, меня заодно поставят к кирпичной стенке как сообщника ваших безумных поступков!

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать! — шутливо возмутился Стефан, поднимаясь со стула, чтобы проводить своего секретаря.

Они встретились с Маркусом глазами, и Стефан в порыве признательности погладил парня по плечу. Тот слегка покраснел и смутился. Одно слово, и он остался бы ночевать, как тогда, и офицер это чувствовал. Однако сегодня был не тот день.

— Спасибо, — шепнул ему Стефан. — Ты молодец. Главное — не предай!

Маркус резко отвернулся от него и, бросив традиционные слова прощания, направился к выходу. Стефан понимал, что парень разочарован. Он удивлялся своей способности вызывать желание и в женщинах, и в мужчинах, и не только одно лишь желание, а и влюблять. Офицер был уверен, что бедняжка Анхен расстроена его внезапным уходом из столовой, ведь он бросил ее в разгар вечеринки и даже не попрощался. Стефан решил завтра же написать ей и передать с адъютантом записку с извинениями, чтобы девушка не расслаблялась и не думала, что он про нее позабыл.

А один-единственный человек, чья любовь ему была нужна более всего, продолжал его ненавидеть. Равиль.

Неожиданно в его душе шевельнулось какое-то сладостное чувство, будто сегодня произошло что-то сказочно-прекрасное, осветившее его жизнь. Он задумался, мучительно вспоминая, что бы это могло быть? Вот оно! Там, возле газовой камеры, Равиль взял его за руку и назвал по имени! Это было просто потрясающе и глубоко его взволновало. Так, значит, лед растоплен? Он больше ему не враг и не чужой? Хотя, конечно, скорее всего, хитроумный парень поступил так, чтобы выжить. Известно, что многие жертвы перед лицом смерти называли по имени своих палачей и пытались к ним как-то приластиться. И все же…

Стефан решил подумать об этом позже, а сейчас надо было покончить с неотложными делами. Он вышел в гостиную, где его ожидал доктор с отчетом. Врач был тоже заключенный еврей, из тех, кто лечили слуг и капо. Он доложил, что Данко следовало бы положить в больницу. Несмотря на то, что состояние мальчика в данный момент было стабильным, он все же потерял немало крови, и дальнейшее лечение желательно было производить в условиях стационара.

— Как Равиль? — строго спросил Стефан.

С парнем оказалось все в порядке. Доктор обработал его рану на ноге и растер тело юноши спиртом, так как тот несколько переохладился.

— Оставьте нам, на всякий случай, жаропонижающие таблетки, — попросил Стефан.

Он и сам ощущал нарастающие озноб и недомогание. Возможно, они пригодятся и ему самому. Врач оставил пачку таблеток, а потом, взяв цыганенка на руки, в сопровождении адъютанта отбыл в больницу на служебной машине. Стефан вздохнул с некоторым облегчением. Вроде бы, пока все улажено. Он чувствовал непреодолимое желание лечь в постель и уснуть.

— Эльза! — окликнул он. — Послушай, кажется, я простыл. Ты не могла бы присмотреть за мной ночью? Я понимаю, что все мы устали, а ты особенно перенервничала, но если у меня вдруг резко повысится температура, нужно будет сделать спиртовой компресс. Хорошо? И Равиля, пожалуйста, проверь несколько раз, чтобы он не разболелся.

— Может быть, вызвать доктора Менгеле? — предложила она.

Стефан презрительно и брезгливо скривился, всем своим видом показывая, что не считает этого человека за достойного врача. А потом он разделся, лег в постель и уснул, будто бы потерял сознание.