Голуби над куполами

– Не, ну запара, в натуре! – недобро покосился на него Паштет. – Этот мурковод^[18] будет покорно ждать своей участи. Всю жизнь хочет проехать пассажиром. Типа, это не его головняк. Вы там, дебилы, шебуршите, а мне – бздынь-пара-ла-пупа. Не проканает! Каждый должен определиться, хочет он подохнуть или будет бороться за свою жизнь. Я все понимаю – ссыкотно, но, как сказал один крутой персонаж, наше положение таково, что может только улучшиться.

– Видите ли, Павел, – закатил глаза белорус, – мне совершенно неясен механизм реализации ваших идей, да и способы их внедрения в жизнь выглядят крайне нереалистично. То вы хотели стену разобрать, то намеревались подкоп устроить, то собирались «навалять печенегам». По мне, так стратег из вас, как из снеговика кочегар – ни-ка-кой.

– Ядрена балалайка! – хлопнул Лялин рукой по столешнице. – Паштет хотя бы пытается найти выход из тупика, а ты, Иван, только критикуешь, не предлагая взамен никакого конструктива.

– Вкладывать записки в готовую продукцию – это даже не сук пилить. Это – теребить кольцо гранаты. Эдакая изысканная форма суицида, – обижено скривился белорус.

– Че ты жало морщишь? – вызверился на него Тетух. – Сам-то что предлагаешь?

Бурак растерянно молчал. На помощь ему пришел Русич.

– Не ссорьтесь, братья, в среднесрочной перспективе нам отсюда не убежать. Мы сами создали свою тюрьму. Господь поможет нам вырваться наружу, когда убедится, что мы приняли его волю, осознали свои ошибки, отринули жадность, похоть, ненависть, себялюбие.

– Эх, батюшка, непротивленец ты наш! – снисходительно улыбнулся Лялин. – Успех всегда – в действии. Все остальное – бессодержательная лирика.

– Правильно! – одобрил последнюю реплику Павел. – Батюшку с бульбашом, если послушать, выйдет, как у богатыря: «Направо пойдешь – песец. Налево пойдешь – песец. Прямо пойдешь – тоже песец». Они не въезжают, что в каждом отдельном случае, песцы эти – разного цвета и толщины.

Сравнение их незавидного положения с пушным полярным зверьком рассмешило всех, даже Владика, который тут же открыл рот в ожидании смешных историй про животных.

– Ладно, мужики! Отложим штурм на некоторое время, – вздохнул Юрий, стирая со столешницы запись о письменных принадлежностях. – Сегодня вы здорово устали, ложитесь спать. Завтра у нас – еще один «родительский» день. Полагаю, что премию мы таки получим, но… не в заявленном нами количестве. Главное, чтобы Нияза завтра не было. От этого психа с рваным пульсом можно ожидать чего угодно.

– Была б моя воля, эта вонючка висела б уже вооон на том крюке в позе ласточки, – кивнул Павел на торчащий из стены гак.

– Погоди малеха! – усмехнулся опер себе в усы, – «будет нам и белка, будет и свисток».

Тусклые спиральки лампочек два раза мигнули.

– Ну вот, – взглянул на них Бурак, прикрывая ладонью раздираемый зевотой рот. – Теперь и у нас – полночь, как в том Петропавловске-Камчатском.

И опять все дрыхли так крепко, будто своевременно заплатили все налоги. А Павел, выспавшийся на сутки вперед, снова бодрствовал. Устроившись удобно под лампой, он принялся вязать коврик для Русича. Крысак уселся рядом и неотрывно следил за руками хозяина. Что интересно, в эту ночь его собратья на шабаш не явились. То ли окончательно поняли, что поживиться у двуногих решительно нечем, то ли Злыдень и впрямь имел на них какое-то влияние.

Вскоре пасюк устал от монотонных движений Тетуха. Крысы – существа коллективные, социальные, им необходимо общение. К тому же, ночью у них – самый пик активности, а тут: вжик – воздушная петля, вжик – столбик с накидом… Тоска. Чтобы привлечь внимание Павла, Злыдень подпрыгнул на месте. Потом еще раз и еще. Тот – ноль внимания. Тогда зверек стал изгибаться и покусывать его за локоть. Мужчина отложил вязание в сторону.

– Что, малый, заскучал? Ну, давай поиграем.

Пасюк обнюхал руку Павла и вдруг куснул его за указательный палец. Основательно так, от всей души. Тетух вскрикнул. Хотел было прогнать зарвавшуюся скотину, но сжалился. «Сам виноват. Повязал на шею животному бант и успокоился. Питомцем нужно заниматься», – резонно рассудил он.

И стали они играть. Злыдень многократно взбирался к Паштету на плечо и спрыгивал оттуда ему на руки. Затем были догонялки: крысак бегал за рукой хозяина и, догнав, легонько ее покусывал. Потом он стал подпрыгивать вверх, пытаясь ухватить зубами хвостик оторванной от клубка ленточки. Павел поднимал ее все выше, и грызун вынужден был подолгу стоять на задних лапках. Убедившись, что стойка у него получается, мужчина усложнил задание. Теперь зверек должен был удерживать равновесие, стоя на бутылке с водой, сначала в горизонтальном положении, затем в вертикальном. После каждого удачно исполненного элемента Тетух, почесывал Злыдню щеки и спинку. Тот отвечал на ласку легким покусыванием. Вскоре Павел осознал, что общение с питомцем – увлекательное занятие, помогающее обрести душевное равновесие.