Голубое утро

«Ого! – присвистнула Вермюлер. – Человек он не бедный! Хотя почему он должен быть бедным? Никто не знает его происхождения. Может, он тоже граф! Судя по его ботинкам (a Вермюлер всегда судила o достатке человека по его обуви, и надо сказать, что ошибалась крайне редко), я предполагала, что он не бедный, но что настолько богат, чтобы возить при себе такую наличность, я даже представить себе не могла!».

B том же бумажнике писательница обнаружила потрепанную чёрно-белую фотографию. Судя по изношенности, ей было не менее трёх десятков лет. На фотографии была изображена группа студентов. Внизу значилось: «Сорбонна, Париж. 1955 год». Студенты в чёрных мантиях смотрели совершенно безобидно на писательницу.

«Боже, какая сентиментальность!» – удивилась Вермюлер. – Совсем не похоже на этого седовласого мужчину. Хотя люди искусства все ненормальные. Может, здесь его первая любовь! K тому же, не разделённая. И c тех пор он так и не женился…» Женщина растрогалась почти до слёз, когда обнаружила среди студентов лицо музыканта. «Он почти не изменился!» – удивилась писательница. Похоже, Трампс был самым молодым на курсе. Ему здесь лет двадцать!»

Вермюлер помнила послевоенных студентов. Она была ещё совсем девочкой. Её старшая сестра уже училась в университете, и студенты были частыми гостями в их доме. Это были совсем не те студенты, что сейчас – сплошные дети. Те студенты были уже взрослыми мужчинами, повидавшими жизнь, некоторые из них прошли через войну.

Вермюлер снова вгляделась в лица на фотографии. Некоторым студентам было никак не меньше тридцати. Один из них вдруг напомнил писательнице Генриха. Тот же греческий нос, красивый лоб, узкие губы, волнистые волосы.

– Неужели… Неужели это… Коненс-старший?-произнесла поражённая женщина вслух.

– Точно. Это он, – услышала Вермюлер голос за своей спиной и вздрогнула.

На пороге стоял композитор Трампс.

«Господи! Кто же тогда тренькает там на пианино, если он здесь? Похоже, этот Орлофф и в правду граф, и обучен всем правилам хорошего тона, в том числе игре на фортепиано. Ужасно некрасиво получилось! Сейчас Трампс меня убьёт, если он действительно убийца!» – пронеслось в голове y Вермюлер.

Женщина c ужасом посмотрела на композитора. Его лицо больше не казалось ей таким одухотворённым, как прежде. Вермюлер оглянулась в поиске оружия защиты.

Трампс прекрасно понял её манёвр и мирно уселся на кровати, скрестив руки на груди. Женщина поняла, что в данный момент ей ничего не угрожает и немного расслабилась.

– Вот… Вот ваша фотография. Извините, – робко промямлила писательница, сама не узнавая свой голос. – Не подумайте ничего плохого.

– Мне только и остаётся подумать, что вы собирались меня ограбить! Больше ничего плохого.

– Что вы! У меня и в мыслях такого не было! – безнадёжно пролепетала Вермюлер, протягивая набитый деньгами бумажник хозяину.

– Колье украли вы? – просто спросил композитор уставшим голосом.

– Бог c вами! – возмутилась писательница.

Но получилось не слишком уверенно.

– Чего же вам тогда не спалось сегодня ночью? Совесть мучила? – поинтересовался Трампс.

– Попробуй, поспи тут, – снова возмутилась Вермюлер. – Ставни хлопают, люди по коридору ходят и свет включают… Вам-то от чего не спалось?

– Представьте себе, я тоже слышал шум и чьи-то шаги. Сначалая выглянул в коридор, но никого не обнаружил. Что-то витало в воздухе. Во всяком случае, я почувствовал тревогу и решил пройтись в ваше крыло.

– B спальню Сильвы, если быть точным, – добавила Вермюлер.

– Да, я прошел до последней комнаты, это была спальня Сильвы. Послушал под её дверью, всё ли в порядке. Естественно, я не пытался войти, ведь, по моему разумению, Сильва Ван Хаук должна была спать в своей кровати. Что бы она обо мне подумала, если бы я стал ломиться к ней в спальню! Я ведь уже не мальчик… За дверью царила тишина, поэтому я спокойно направился обратно, наткнувшись по дороге на вас. Не могу сказать, что я вёл себя слишком шумно. Маловероятно даже то, что вы слышали мои шаги, ведь на полу – ковровое покрытие.

– Вы куда-то направлялись?

Вермюлер удивилась глупой настойчивости композитора обвинять её во всех грехах. Надо же на кого-то все свалить!

– Я объясняю вам, что увидела в коридоре свет, – повторила женщина в сотый раз.

– По-вашему, я должен был шариться в темноте… Пожалуй, именно так бы я и поступил, если бы захотел кого-нибудь убить.

– Всё было намного проще, – смело заявила писательница. – Вы убили Сильву, услышав, что она пришла в спальню графа. Далеко ходить вам не понадобилось.

– Забавно, – усмехнулся Трампс. – Допустим, но ведь там ещё находился граф Орлофф. Не забывайте oб этом! Или мы вместе задумали погубить несчастную девушку?

– Не считайте меня идиоткой, – нагло заявила Вермюлер. – Вы прекрасно знали, что граф провёл ночь в спальне хозяйки.

– Вот как? – искренне удивился музыкант. – Я не знал этого. Значит, я слышал его шаги.

– Вероятно, – съязвила Вермюлер и напомнила. -Только везде ковровое покрытие.

– Везде кроме холла.

– Вряд ли бы граф Орлофф направился к Синди через холл. Это совсем не по дороге.