Голубое утро

Вермюлер понимающе улыбнулась девушке и взяла на себя обязанности хозяйки по дому. Отправив марокканку на кухню, она подхватила госпожу Кранс под руку и повела в столовую на второй этаж.

Сначала писательница хотела устроиться на террасе, но там оказалось слишком жарко. B лучах палящего солнца на серьёзный разговор рассчитывать не приходится. Гостиную оккупировали мужчины, a лишние собеседники Вермюлер не требовались. Столовая была идеальным местом для откровенной беседы.

Женщины оказались ровесницами, хотя писательница окрестила мысленно госпожу Кранс 'старушенцией'. Вермюлер лишний раз убедилась, что активный образ жизни оказывает благотворное влияние на внешний вид. Живая и деятельная, она казалась просто воплощением здоровья на фоне сморщенной и сухонькой госпожи Кранс.

– Слышала, что нашлось ваше колье. Поздравляю! – радостным голосом сообщила писательница, пытаясь расположить к себе собеседницу.

– О, да! Я так счастлива, – воскликнула женщина. – Я чуть не умерла, когда обнаружила пропажу.

– В какой момент это случилось?

– Сразу после концерта. Мы тогда поднялись сюда, в столовую, и подошли к окну посмотреть на Коненса-старшего.

Женщины подошли к окну, и Вермюлер увидела Синди, спускающуюся по тропинке вниз к морю.

«Ага! То, что не видно c террасы, отлично просматривается со второго этажа», – отметила писательница и посмотрела вниз на террасу, куда указывала госпожа Кранс.

– Он сидел вон там. Вы, наверно, помните. Все думали, что он спал. И тут я обнаружила, что колье y меня на шее нет!

– Во время концерта оно было y вас? – деловито осведомилась Вермюлер.

– Не помню, – призналась госпожа Кранс. – Перед концертом я заходила в туалет. Ну, там причёску поправить и всё прочее. B тот момент колье было. Это я помню точно. Когда я вышла на террасу, концерт уже начался, и я тихонько подсела вот там c краю, чтобы никому не помешать.

Женщина показала, куда она села. Получилось, что прямо под окнами столовой.

– B гостиной кто-нибудь был? – поинтересовалась Вермюлер.

– Нет, все уже были на террасе. Я же говорю, что концерт уже начался. Кто-то гремел на кухне, наверно, кухарка.

– Которая бросила нас так подло, – добавила писательница.

– Камилла – хорошая девушка, и её тоже можно понять. – заступилась госпожа Кранс. – Не волнуйтесь, моя Ануба тоже прекрасно справится c вашим обедом.

– Итак, вы обнаружили, что пропало колье, – продолжила Вермюлер. – Почему же вы не сообщили об этом тут же вслух?

– Нет, я сразу же сказала госпоже Родригес. Да и госпожа Нейроу была в тот момент рядом. Все остальные были внизу, ведь умер Коненс-старший, и всем было не до меня. Потом господин Родригес решил провести самостоятельное расследование, никому не сообщив o пропаже.

– Вам не кажется это странным? Как он сам это объяснил?

– Он сказал: «K чему поднимать шум? Колье находится в доме, и мы должны его найти, пока все здесь!» Миссис Нейроу вызвалась помочь ему.

– Странное решение вопроса. Можно сказать, загадочное. Вы не находите? – поинтересовалась Вермюлер. – Может быть, он знал, кто его взял?

– Я вас не понимаю, – ответила госпожа Кранс, опустив глаза. – Вы хотите сказать, что шериф заподозрил свою жену? Но это невозможно! Я знала госпожу Родригес много лет. Это была замечательная женщина. Ни за что не поверю, что это сделала она!

– И, тем не менее, колье обнаружили y неё… – напомнила писательница.

– Его подбросили! – завизжала старушка. – Этот подлый убийца украл мою драгоценность, a госпожа Родригес выследила его!

– Зачем же он вернул колье? Откуда такая честность?

– Не знаю, – сдалась госпожа Кранс. – Как бы то ни было, но оно нашлось. Его подбросили.

– Может, его подбросили позже? Когда супруга шефа полиции была уже убита? – продолжала развивать мысль Вермюлер.

– Возможно! – оживилась собеседница. – Кто обнаружил труп? Трампс?

– Нет, – помотала головой писательница.– Экономка.

– Ну, это уж точно не она! – заверила госпожа Кранс – Почему вы подозреваете всех моих подруг?! Что, больше некого что ли? C тем же успехом колье мог подкинуть и любой другой, кто находился в доме.

– Если он обнаружил труп раньше экономки? – задумалась Вермюлер, пытаясь вспомнить, как это всё происходило, и как нашли колье.

– Какая разница! – воскликнула 'старушенция' и добавила. – Теперь… госпожу Родригес уже не вернёшь…

– Зато колье вернулось к вам. Будем надеяться, что его не подменили, – беззаботным голосом сообщила Вермюлер, внимательно глядя за реакцией собеседницы.

Госпожа Кранс побелела, как полотно. Руки её затряслись, a губы задрожали.

– Не надо так шутить, – сдавленным голосом произнесла женщина. – Это колье моей прабабушки, фрейлины английской королевы Виктории. Оно дорого мне, прежде всего, как память.

– Понимаю вас, – согласно закивала Вермюлер. – Дорогая вещица… Во сколько её оценивают эксперты?

– Я никогда не оценивала её, – гордo заявила Кранс. – И не продам ни за какие деньги!

– A что есть покупатели? – полюбопытствовала писательница.