Голубой Маврикий

Он заказал себе капуччино и с интересом смотрел, как проседает коричневый сахарный песок через высокую шапку белой молочной пены. Чашку ему принесли большую, чтобы надолго хватило. Свой фотоаппарат – черный корпус с коротким «широкоугольным» объективом и скромной надписью «Leica» над объективом – он положил на столик. Знающий человек сразу бы понял, что это не «мыльница».

За соседним столиком молодая женщина в белой пуховке и джинсах решительно по-английски с явным американским произношением что-то говорила по телефону. Василий невольно прислушался, но головы не повернул, хотя и испытывал огромный соблазн посмотреть, кто же это так жестко выражает свою позицию далекому телефонному собеседнику.

– Я вернусь и сразу приду со своими адвокатами, с кем там еще и с Калашниковым…

«Ого, серьезная дама», – подумал Василий.

– Да, Калашников это мой новый бойфрэнд. Когда он говорит, все остальные смолкают.

Василий не выдержал и повернул голову в сторону энергичной дамы. От неожиданности у него открылся рот. Дама оказалась классической американской внешности – блондинка с отличной фигурой, длинными ногами и не слишком большим, но рельефным бюстом, обтянутым плотным свитером. Что-то среднее между Мэрилин и Барби. Она увидела, что в ее сторону смотрит мужчина, и чуть смутилась, что, в общем-то, не характерно для американок, когда они в запале. По крайней мере в киношных вариантах они несут свой текст на крике, не останавливаясь. Закончив разговор, американка, продолжая смотреть на Василия, смущенно улыбнулась и пожала плечами – что я могу сделать, если на том конце света такие собеседники, которым надо объяснять, почему, когда говорит Калашников, остальным лучше заткнуться и не высовываться.

Василий в ответ только показал отставленный вверх большой палец.

– Стоит тебя оставить одного, и ты уже кокетничаешь с симпатичными женщинами, – услышал он голос неслышно подошедшей Юлианы. Она чмокнула его куда-то за ухо и решительно уселась напротив так, чтобы перекрыть линию взглядов. – Капуччини для бамбини… Я тоже буду капуччино.

– Привет, ребята, – над ними вдруг нависла решительная американка. – На каком языке вы говорите?

– На русском.

– Вы русские?

– Он русский, а я из Нидерландов, – Юлиана говорила спокойно, но чуть настороженно, ей не хотелось, чтобы кто-то посягал на ее парня.

– О, это здорово! А я Мэрион из Коннектикута. Эти чертовы юристы меня достали. Я приехала с мужем, он сидит на этой встрече, а я тут на звонки отвечаю. А вы приехали кататься?

– Его зовут Василий, он приехал работать на этой встрече, он фотограф, а у меня короткий отпуск. Меня зовут Юлиана.

– О, Джулия.

– Нет, именно Юлиана. У нас так говорят.

– Было приятно познакомиться, – и американка вернулась за свой столик.

– С чего это она к нам так устремилась? – поинтересовалась Юлиана.

– Сижу себе, пью капуччино и вдруг слышу, как она говорит кому-то, что пришлет своего бойфрэнда Калашникова, – с улыбкой начал объяснять Василий. – Сама понимаешь, при этом имени любой русский тут же начнет крутить головой.

Василий глянул на счет, положил на столик монет на семь франков, и они поднялись, а проходя мимо американки, кивнули ей.

– Джулиана, – обратилась вдруг Мэрион, отставив в сторону свой телефон. – У тебя классный парень.

При этом она ткнула в сторону Василия указательным пальцем, а затем отставила верх большой.

– Это я и без нее знаю, – пробормотала Юлиана и поцеловала Василия в щеку. Ему осталось только поцеловать ее в ответ. Пусть, мол, нам весь свет завидует, такие мы классные.

На вечер у них был запланирован ужин в ресторане отеля «Шатцальп», куда пришлось добираться на подъемнике. Но швейцарские Альпы хороши в любое время суток, даже если из окна кабины ничего не видно, кроме пушистых еловых лап. Когда они уселись за столиком в ресторане, предварительно полюбовавшись витражом в главном зале и впечатлившись датой строительства – 1900 год, Василий блеснул эрудицией:

– Знаешь, чем знаменито это место?

– Очень престижное?

– Нет. Во-первых, Томас Манн именно здесь написал свой роман «Волшебная гора».

– Ты его читал? – поинтересовалась Юлиана.

– Честно говоря – не осилил. Смог прочитать страниц шестьдесят и сдался. Там около семисот страниц. А я дитя конца двадцатого века. А во-вторых, это нам с тобой ближе, говорят, сюда Ремарк поместил Пэт – героиню своего романа «На Западном фронте без перемен». У нас им зачитывались в шестидесятые годы все девушки, – рассказывал Василий. – А потом некоторые из них стали мамами и давали читать своим дочерям.

– Кажется, был снят фильм по этому роману, – припомнила Юлиана. – Вы, русские, весьма романтичные люди… – А ты стрелял из Калашникова? – вопрос был неожиданным, но логически оправданным. Юлиана оглядела зал и заметила американку со спутником в вечернем костюме в дальнем конце.

– На стрельбище. Под водой. Но по-настоящему не приходилось. Мы действовали тихо.

– Ну да, как тогда на Маврикии. Тихо, но для кого-то болезненно, – рассмеялась Юлиана.