Голубой замок

— Я так и подумал. Ладно… тогда, давай поженимся.

— Спасибо, — произнесла Валенси, внезапно почувствовав неловкость. Откажи он ей, она была бы меньше смущена.

— Полагаю, у меня нет права ставить условия, но одно у меня все же есть. Вы никогда не станете напоминать о моем сердце или о возможности моей внезапной смерти. Никогда не будете предостерегать меня быть осторожной. Вы должны забыть, — абсолютно забыть — что я не очень здорова. Я написала письмо своей матери — вот оно — вы должны хранить его. В нем я все объяснила. Если я вдруг упаду замертво — как вероятно и будет…

— Оно оправдает меня в глазах твоей родни, что я не отравил тебя, — с усмешкой продолжил Барни.

— Точно, — Валенси счастливо рассмеялась. — Боже мой, я так рада, что все закончено. Это было… немножко не по правилам. Знаешь, я не привыкла просить мужчин жениться на мне. Так мило, что ты не отказал мне — или предложил быть братом!

— Завтра поеду в Порт и получу разрешение. Мы можем пожениться завтра вечером. Доктор Столлинг, полагаю?

— О, боже, нет, — содрогнулась Валенси. — Да он бы и не стал этого делать. Потряс бы передо мной своим пальцем, и я бы бросила тебя у алтаря. Нет, я хочу, чтобы меня обвенчал старый мистер Тауэрс.

— Ты обвенчаешься со мной, если я буду в таком виде? — требовательно спросил Барни. Проезжающая мимо машина, полная туристов, громко просигналила, словно насмехаясь. Валенси смотрела на него. Голубая рубашка из грубой ткани, бесформенная шляпа, грязные брюки. Небритый!

— Да, — сказала она.

Барни нежно сжал ее маленькие холодные руки.

— Валенси, — сказал он, пытаясь говорить беззаботно, — конечно, я не влюблен в тебя, — никогда не думал о такой штуке, как любовь. Но, знаешь, я всегда думал о тебе, как о ком-то дорогом.

Глава XXVI

Следующий день прошел для Валенси, словно сон. Что бы ни пыталась она делать, все казалось ненастоящим. Она так и не увидела Барни, хотя ожидала, что он должен был проехать мимо по пути в Порт за разрешением.

Возможно, он передумал.

Но когда начало смеркаться, с гребня холма на дороге вдруг показался свет фар Леди Джейн. Валенси ждала своего жениха у калитки. Она надела зеленое платье и зеленую шляпку, потому что ей больше нечего было надеть. Совсем не похожа на невесту, да она и не ощущала себя таковой — на деле Валенси походила на лесного эльфа, выскочившего из чащи. Но это было неважно. Ничто было не важно, кроме того, что Барни ехал к ней.

— Готова? — спросил Барни, останавливая Леди Джейн с каким-то новым, жутким звуком.

— Да, — Валенси сделала шаг и села в машину. На Барни были голубая рубашка и комбинезон. Но чистый комбинезон. Он курил разбойничьего вида трубку и был простоволос. Удивительно шикарные ботинки выглядывали из-под широких поношенных штанин. И он был выбрит.

Они помчались через Дирвуд и дальше по длинной лесной дороге в Порт.

— Не передумала? — спросил Барни.

— Нет. А ты?

— Нет.

И это все, что они сказали друг другу за пятнадцать миль пути. Ощущение нереальности происходящего усиливалось. Валенси не понимала, чувствует ли себя счастливой. Или встревоженной. Или просто дурой.

Но вот замелькали огни Порт Лоуренса. Валенси казалось, что ее окружают мерцающие голодные глаза сотен подкрадывающихся пантер. Барни коротко спросил, где живет мистер Тауэрс, и Валенси также коротко ответила ему. Они остановились возле захудалого домишка на нефешенебельной улице. Вошли в маленькую, убогую гостиную. Барни показал свое разрешение. Значит, он получил его. У него имелось и кольцо. Все происходило на самом деле. Она, Валенси Стирлинг, самым настоящим образом стояла на пороге своего замужества.

Они встали рядом перед мистером Тауэрсом. Валенси слышала, как он и Барни что-то обсуждали. Она слышала еще кого-то. А сама вспоминала, как когда-то планировала свое венчание — в далекие юные годы, когда такие вещи не казались невозможными. Белая вуаль из тонкой шелковой сетки, флёрдоранж и никаких подружек. Лишь одна девочка с букетом в платье из кружева кремового оттенка, а под ним — бледно-розовый шелк; с венком на волосах, несущая корзину с розами и ландышами. И жених, благородного вида, безупречный, в самом модном на текущий момент костюме. Валенси подняла глаза и увидела себя и Барни в маленьком кривом зеркале над каминной полкой. Она — в совсем не подходящих для невесты, странноватых шляпке и платье, Барни — в рубашке и широких штанах. Но это был Барни. И только это имело значение. Не вуаль, не цветы, не гости, не подарки, не свадебный торт — просто Барни. На всю оставшуюся ей жизнь он будет рядом.

— Миссис Снейт, надеюсь, вы будете очень счастливы, — говорил мистер Тауэрс.