Гомер

Ахилл как характер есть не что иное, как только новый пример той предварительной

характеристики эпоса, которую мы имели вначале: Ахилл есть мифическое существо. Это

мифическое существо стихийно-телесного характера как в смысле чистой стихии, так и в

смысле пластического ее оформления; мифический, пластический, стихийно-телесный

образ Ахилла дан у Гомера эпически, т. е. внешне, внелично, поскольку все существенное

вкладывается в Ахилла только богами и судьбой, а сам он в основном только осознает свое

предопределение. Стихия, пластика, мифичность, судьба и предопределение и осознание

этой судьбы, ведущее от звериного бытия через нежное сердце к печали и обреченности,

включая капризную и эгоистическую психологию уже выходящего за пределы эпоса героя,

– вот что такое Гомер вообще и его Ахилл. Весь этот социально-исторический комплекс,

начиная от хтонической мифологии и кончая капризной психологией и цивилизацией,

необходимо понять как нечто единое и неделимое, не как механическую сумму, но как

живой и неразложимый организм. [243]

3. Агамемнон. Агамемнона Гомер явно не любит и часто старается его принизить.

И вообще «Илиада» во многих отношениях может рассматриваться как сатира на

ахейских царей и прежде всего на Агамемнона и Ахилла. Конечно, Агамемнон у Гомера не

так снижен, как Ахилл. Ахилла не трогает никакое поражение ахейского войска, а если что

и трогает, то только гибель близкого друга.

Агамемнон гораздо принципиальнее и гораздо менее мелочен, чем Ахилл.

Отобравши пленницу у Ахилла, на которую он, как верховный распорядитель на войне,

имел не меньшее право, чем Ахилл, он при первом же военном ущербе ахейского войска

возвращает эту пленницу Ахиллу и всячески его ублажает. Гомер рисует Агамемнона во

всем величии ахейского вождя, сравнивает его с богами и снабжает его оружием лишь

немного худшим, чем у Ахилла. Но Ахиллу легко было получить свой знаменитый щит,

поскольку он сын морской царевны, а та просила об этом оружии самого Гефеста.

Агамемнон – отважный воин, так как при всей гомеровской демократии он

бессменно командовал ахейским войском в течение всей войны. Его ведь ничего не стоило

сместить. Но он был на месте, и смещать его было нецелесообразно. Нестор называет его

сильнейшим оплотом для ахейцев во всей войне и не может отказать ему в той

величайшей чести, которой он обладает (Ил., I, 278 сл., 283 сл. ). Несколько раз он был

готов оставить поле сражения ввиду бесполезности борьбы и ввиду бесцельной,

бессмысленной гибели множества ахейцев. Предлагая прекратить войну (Ил., IX, 13-28),

он с сокрушением сердца констатирует обман Зевса, обещавшего ему победу, и со слезами

на глазах жалеет о смерти огромного числа ахейцев, проявляя тем самым гуманизм,

неведомый Ахиллу. О прекращении войны рассуждает не только Агамемнон, но и Нестор,

и Одиссей, и другие (X, 145-147). Агамемнон (XIV, 64-81) в самый критический момент

предлагает спустить часть судов с берега на море, чтобы тем самым хотя что-нибудь

спасти от подошедших к судам троянцев. Но это не есть его твердое мнение и уже тем

более не приказ, потому что после первого же краткого возражения на это Одиссея он

опять готов сражаться до конца.

Теоретически рассуждая и трактуя художественный образ формалистически, можно,

конечно, упрекать Агамемнона и за то, что он отнял и Брисеиду у Ахилла и за его советы

прекратить войну. Но сам Агамемнон вовсе не склонен преувеличивать своей мудрости и

вполне справедливо объясняет свои поступки наваждением Аты, демоном безумия (XIX,

78-144). Это указывает только на его скромность и на отсутствие у него всякого желания

упорствовать в своих ошибках. Его подробный рассказ о том, как Ата навела безумие на

самого Зевса перед рождением Геракла, не оставляет в этом никаких сомнений. Точно так

же обманутый [244] сном относительно отправления войска на родину (п. II) и в

дальнейшем разгадавший эту иллюзию, он скромно ретируется; и можно только пожалеть,

что столь возвеличенный царь оказался пешкой в руках коварного Зевса.

Из этого следует, что Агамемнон вовсе не обладает таким деспотическим и дерзким

характером, который многие ему приписывали. Наоборот, его характер слабоватый, как об

этом и говорит Диомед (Ил., IX, 39 сл.). Если он сгоряча и невпопад что-нибудь

приказывает и кто-нибудь его покритикует, он тут же готов взять свои слова назад,

извиниться и покрыть все своим миролюбием, как это и произошло однажды, например, с

его приказом идти в бой и с возражением на это Одиссея (IV, 338-363).

Этой его слабохарактерностью объясняются и его гневные вспышки, когда он

неожиданно вскипает, но тут же и утихомиривается. Именно этим объясняется его

знаменитая ссора с Ахиллом (Ил., I), причем Агамемнон оказался незлопамятным,