Гомер Пим и секрет Одиссея

Он вернулся туда, где спал; там уже вволю раскинулась Лилу, воспользовавшись освободившимся местечком. Гомер деликатно подвинул ее ногу, она что-то проворчала во сне, но потом съежилась рядом, когда он растянулся на своем месте. Ему очень нравилось чувствовать, что девочка совсем близко, лежит рядом – но при этом крепко спит и не осознает этого.

Положив голову ей на плечо, он подумал сперва о матери, а потом – о словах Биби. Все закончилось смесью сна и яви, кошмара с бредом, вот уже мамин ухажер Поль Мартино хохотал истошно, как сумасшедший клоун, полицейский с рожей химеры и в красном бархатном плаще вылезал из машины, Телемах уносился в воздух на велосипеде, гнусавя: «Телемах едет домой», – а мать превращалась в женщину-монгольфьер и уносилась далеко, так далеко…

А Биби что-то важно вещала битком набитому амфитеатру – в нем сидели лилипуты, заколдованные миниатюрным существом в римской тоге и лавровом венке на голове.

Ресницы затрепетали под тяжестью этих грез, и Гомер, еще на миг погрузившись в собственный мир, наконец крепко заснул, но отнюдь не безмятежным сном, а словно пришибленный как реальностью, так и осаждавшей его игрой воображения.

Глава 29

– Ой, да ты здесь, дорогой мой?

Гомер обернулся, застигнутый врасплох: мать стояла за его спиной, в дверях кухни.

– Привет, мам, как дела?

Хотя у нее под глазами и залегли темные круги, она выглядела вполне отдохнувшей. И все-таки предпочла не отвечать на вопрос.

– Это для Саша? – спросила она, показывая на большую кружку с кофе.

– Да, но можешь взять, если хочешь, я сделаю еще.

– Великолепно, – откликнулась она.

Усевшись за стол, она маленькими глотками стала пить кофе, а Гомер в это время суетился, собирая поднос с завтраком. Сейчас никому бы и в голову не пришло, что в этом помещении еще несколько часов назад царил невообразимый бардак: Нинон и ее гости поистине оказались способны творить чудеса.

– А у твоих друзей все хорошо? – спросила Изабель Пим.

– Супер! Мы ночевали там, в домике на большой сосне, чтобы немного развеяться…

– Ох…

Этого Гомер не понял. В восклицании матери ему послышалось удивление, но еще и грусть, и тоска о прошлом. Домик неизбежно возвращал память к Давиду Пиму, строившему его с такой энергией и воодушевлением. Гомер еще помнил тот день, когда они все вместе справляли там настоящее новоселье по всем правилам, с перерезанием ленточки и откупориванием пенящейся бутылки яблочного сидра.

– Вам там не тесновато? – спросила мать.

– Нормально.

Он сгорал от желания свернуть разговор на то, чем она занималась ночью, почему вернулась так поздно и с кем была. А вдруг ей даже понравится, что он интересуется ее жизнью и задает такие вопросы? Но не слишком ли это будет нескромно? Уступив сомнениям, Гомер сдался. Вот так уже долгие годы – он чувствовал, что должен сделать, что диктовало ему его сердце, но почему-то этого не делал. И когда мать старалась быть с ним потеплее, он отводил взгляд, так что все попытки сближения и общения рассыпались, как песочный замок.

– Тут недавно из полиции звонили, – сказала она.

Мысли Гомера мгновенно рухнули вниз. А ведь он и без того обеими ногами стоял на земле – но тут почему-то почувствовал, что его слишком грубо вернули к реальности.

– А? – спросил он каким-то не своим голосом.

– Жорж Финк опять сбежал, его палату нашли пустой сегодня утром, и в Гренатье от него не осталось никаких следов.

– Страшновато, – только и смог он выдавить из себя. Мать встала, чтобы ополоснуть стакан в раковине. Этого времени Гомеру хватило, чтобы более или менее скрыть тревогу, вытаскивая из тостера подрумянившиеся ломти хлеба.

– И они… будут здесь?

– Кто, полиция? Нет. Они только просили сообщить, если мы где-нибудь тут увидим Жоржа или заметим что-нибудь подозрительное, и я им это обещала.

– Вот бедняги, а еще ведь эта история со свиньями, – вдруг прозвучал голосок Нинон.

Растрепанная и еще толком не проснувшаяся девушка торопливо подошла к кофеварке и налила себе большую чашку кофе.

– Привет, и правда… – зевота помешала ей закончить фразу.

Сестра и племянник одновременно последовали ее примеру и зевнули.

– Что за история со свиньями? – спросила Изабель. В голове у Гомера вновь зазвучали сигналы тревоги. В тот же миг в кармане свитера зашевелилась Биби и высунула оттуда мордочку. Гомер испугался, что она сейчас тоже что-нибудь скажет.

– Да весь интернет про это шумит, – сказала Нинон. – Кажется, напали на конвой ных, перевозивших деньги в фургоне, и преступники вместо них посадили в машину свиней.

Изабелла нахмурилась.

– Наверняка фейк…

– Видимо, нет, кто-то снял эту сцену на видео…

– И поспешил пустить по социальным сетям! Как это меня раздражает…

Нинон невольно улыбнулась.

– Теперь всё так, сама знаешь.

– Увы, да.

Гомер был уверен: сейчас мать по простой ассоциации вспомнит про Добрячка. Да куда же, черт подери, могла деться их домашняя хрюшка?

Таймер микроволновки прозвенел так громко, что он едва не выронил деревянные щипцы, которые держал в руке.