Гомер Пим и секрет Одиссея

Глядя на опечаленное лицо юноши, Саша торопливо схватился за смартфон.

– А вот смотри-ка, про твоего отца и про тебя есть куча фильмов, книг и комиксов.

Он стал листать в смартфоне страницы, поднеся его к ошеломленному лицу Телемаха. Через пять минут тот начал раскачиваться взад-вперед, сразу напомнив ребятам сумасшедших из психушек, какими их показывают в телерепортажах.

– Я всегда точно знал – тут что-то не так, – наконец выдавил он. – Я вдруг утратил всякое понимание: меня все стали называть Жоржем, убеждать, что я принимаю себя за кого-то другого, что у меня шизофрения. Все мне было внове – машины, телевизор, пища. Я не умел делать ничего из того, что делали другие. Никто не хотел меня выслушать, никто не понимал меня. Только пичкали лотосом, чтобы вел себя потише, и в конце концов я умолк, научившись делать то, чего от меня ждут…

Он громко засопел, и все его тело застыло. На него было жалко смотреть, и никто из троицы верных друзей не знал, чем ему помочь.

– А почему ты тогда прибежал ко мне, помнишь? – спросил вдруг Гомер.

От удивления Телемах едва не подпрыгнул.

– А ты не знаешь?

– Нет, – отозвался Гомер, удивленный не меньше него.

– Так ведь твоя песчанка пришла и посоветовала мне идти туда, откуда все началось!

Все четверо воззрились на Биби, а та, взобравшись на служивший столиком фанерный ящик, преспокойно следила за их разговором.

– Биби, ты ничего не хочешь нам сказать? – поинтересовался Гомер.

Зверек, сложив лапки на брюшке, казалось, был само внимание.

– Ты ходила в Гренатье к Телемаху?!

Она кивнула.

– Зачем? – продолжал Гомер.

– Чтоб сказать простую штуку: медицинскую науку посылай ко всем чертям, возвращайся вновь к корням! – Но… как…

Гомер не находил слов. Не могли скрыть растерянности и Лилу с Саша, видевшие, что Телемах кивнул, подтверждая: да, Биби говорит правду.

Тут Гомер, хлопнув себя по ляжкам, сделал глубокий вдох и недоверчиво спросил:

– Откуда же ты это знала? И, кстати, как ты вообще узнала, что Телемаха поместили в Гренатье? Даже я этого тогда не знал!

Его вдруг окрепший голос дрогнул. От непонимания он все больше злился. Биби же, по своему обыкновению, чуть-чуть пошевелилась, это можно было принять за пожатие плечами.

– Мне легко было узнать… ну и нечего кричать.

Такой ответ поверг троих друзей в полное недоумение. Они лишь хлопали глазами, не в силах остановить взгляд ни на чем вокруг. Телемах, казалось, был и вовсе безнадежен.

– Хо-хо… – протянул Саша. – А история и правда принимает странный оборот.

– И что-то мне подсказывает, что сюрпризы еще далеко не кончились, – согласилась Лилу.

Изумленный Гомер, сам не замечая того, искусал себе все губы. Он с силой провел рукой по лицу и только потом мягко подставил Биби правую ладошку, в которую она тут же юркнула.

Он долго всматривался в нее, и она отвечала тем же – взгляд голубых взволнованных глаз мальчика встретился со взглядом черных и лукавых глазок чудесной песчанки.

Гомер очень осторожно погладил ее по головке подушечкой указательного пальца.

– Кто ты, а, Биби? – прошептал он.

– Из семейства мышиных отважный грызун, пустился в дорогу тебе на подмогу.

– Кто тебя прислал?

Кажется, Биби даже не поняла вопроса. Ведь она уже давно жила в семье Пим, и поэтому Гомер понял: если она знала, что ответить, то всегда отвечала быстро и без уверток.

Он решил сменить собеседника.

– Телемах, а почему ты обратился к Биби «бессмертная богиня» вчера вечером?

Юноша, до сих пор не оправившийся от потрясения, округлил глаза.

– Не знаю, – сказал он, – вырвалось само собой. Она же… она круче всех нас.

– Да, и я прекрасно понимаю, что ты хочешь этим сказать, – подтвердила Лилу.

– Биби, ты что-то вроде медиума или ворожеи?

– Я знаю обо всем, но не всегда; и – такова моя натура, да.

– Ок, ну вот теперь-то уж все стало понятно, – сказал Саша.

– Ты думаешь? – проворчал Гомер, не уловивший иронию товарища.

– Все расспросы прекрати – время летит, время в пути, пошевеливайтесь, уж прости.

– Время в пути?

– Гомер, – перебила Лилу, – в этом Биби права. Она здесь по неведомой никому из нас причине, так попробуем сосредоточиться на плане дальнейших действий. Внезапно Телемах вскочил с горящими глазами. – Но если так, раз моя история уже написана, тогда вы должны знать, чем она кончается? – вскричал он.

И три голоса ответили ему единодушно:

– Да!

– Ты найдешь отца, – начал Саша.

– И твоя мать не выйдет ни за Антиноя, ни за кого из других женихов, – ответил Гомер, вдруг почему-то подумав о своей матери.

Тут Телемах привел их в совершеннейшее замешательство, залившись слезами.

– Я так счастлив, – бормотал он между приступами рыданий.

Взволнованная Лилу положила руку ему на плечо. – Впереди еще много преград, но все кончится хорошо, – шепнула она ему, – вы все втроем снова будете вместе на Итаке.

Он вытер текущие по щекам слезы рукавом, не обратив внимания на встревоженный взгляд Гомера, который только что наконец осознал главный вопрос: чем Давид Пим завершил свою весьма вольную адаптацию приключений Одиссея – его расправой с женихами Пенелопы или, опираясь на другие поэмы, дошел и до смерти героя?