Гончар из Модиина

И сейчас, подъезжая к дому подруги, она ни словом не обмолвилась со Шмуэлем, сопровождавшим её.

Ограда дома Иегудит была затянута густой сеткой виноградных лоз. Сквозь листья просвечивали гроздья янтарных ягод.

Уже издали Шифра увидела стоявшую у ворот подругу. Иегудит радостно улыбалась. И, тем не менее, Шифра была поражена произошедшими изменениями. Нет, подруга по-прежнему была очень красивой, но это была какая-то иная красота.

Она уже не сверкала, подобно солнечным брызгам в бассейне их юности. Не искрилась беззаботным весельем и детской легкостью. Сердце подруги как бы заполнилось грустью и взрослой степенностью.

Конечно, Иегудит обрадовалась приезду Шифры. И эта радость в такой же степени распространялась на Шмуэля.

Усадив обоих на почетном месте, Иегудит сама, к величайшему изумлению рабынь, подала угощения и лишь потом села рядом с гостями. Она ничего не ела, сидела притихшая. Искренне обрадовалась, узнав о возвращении Эльазара. Со слезами на глазах выслушала неизвестные ей подробности гибели невесты брата – Ривки.

Слушала молча, не прерывая подругу, чего никогда раньше Шифра за ней не замечала. Она как бы впитывала всю силу грусти и горя трагических событий, о которых рассказывала Шифра. И лишь когда узнала о казни Апеллесом моэля Модиина Элиши, восьмидневного младенца и его отца, Иегудит вскочила и вихрем пронеслась по комнате. Снова села, чуть успокоилась и с глубокой болью произнесла:

– Всемогущий Адонай! Сколько же страданий выпадает на долю нашего народа!

И долгим пронзительным взглядом посмотрела на Шмуэля.

Шмуэль молчал, но его могучие руки с такой силой сжали кружку с водой, что та хрустнула и рассыпался, подобно яичной скорлупе.

– Простите…, – растерянно пробормотал он, в ужасе раскрыв темные, как осенние тучи, глаза.

Шифра была явно сконфужена неловкостью спутника, но Иегудит понимающе посмотрела на гостя и почти ласково сказала, – ну и силище у твоего Шмуэля.

Шифра тут же ответила, что Шмуэль вовсе не её, что он свободный человек, подобно ветру в ущельях Иудейских гор. Это замечание вызвало явное огорчение на лице кузнеца и еле заметную улыбку Иегудит.

Поняв, что разговор неожиданно принимает нежелательное для её планов направление, Шифра спросила подругу, не хочет ли та заказать у Эльазара пасхальную и обычную кухонную посуду.

– Он как раз сейчас ничем не занят и сделает работу быстро и недорого. В свою очередь, Эльазар приготовил подарок семье Надава – четырнадцать детских кружек и несколько ваз для сыра, муки и ячменных зерен.

Лицо Иегудит вспыхнуло неожиданным румянцем.

– Ты ему все рассказала?

– Да, – кивнула Шифра.

Прошло несколько коротких мгновений, прежде чем Иегудит приняла предложение подруги. В эти несколько мгновений Шифра увидела, что Иегудит, с явной заинтересованностью посмотрела на Шмуэля, выпрямилась и с радостью выпалила:

– Я сделаю заказ на все мои сбережения и начала называть предметы, которые она хотела бы заказать. И вновь посмотрела в сторону кузнеца.

,Кажется, она потеряла голову?" – с удивлением подумала Шифра. Она знала, что у подруги имеются значительные личные сбережения и такой заказ даст работу брату на добрых полгода, но зачем столько посуды семье Надава, да почиет он в мире? Неужели, чтобы произвести впечатление на Шмуэля?

Если это так, то она со своими планами, соединить судьбы брата и подруги, опоздала. Эта тревога усилилась, когда она увидела незаметную улыбку одобрения, промелькнувшую на лице кузнеца.

– Эльазар – строгий брат, – сказала Шифра, – и всё, что касается его работы, выслушивает сам, – последнее было сказано с явным желанием извиниться, однако этого не понадобилось. Предложение подруги поехать в Модиин понравилось Иегудит и она сказала, что уже давно собиралась посетить подругу и что они встретятся через три заката солнца..

Приезд Иегудит в Модиин был необычным. Шифра вновь была удивлена изменениями, которые она обнаружила в поведении подруги.

Перед ней была деловая, практичная женщина, хорошо ориентировавшаяся в ценах. Она умело торговалась с Эльазаром за каждый кувшин, за каждый горшок.

Особое ударение Иегудит делала на значительные размеры заказа – около пятисот изделий. Это были простейшие изделия, используемые в многодетных семьях – большие горшки для варки, молочные кувшины, удлинённые сосуды с боковыми ручками, для взбивания сливочного масла, подносы, но было здесь, и немало, крупных кувшинов для хранения зерна, воды, вина и заквашенных оливковых ягод.

Шифра, хорошо помня посещение семьи Надава, почти всегда была на стороне заказчицы, чем немало удивила брата. К тому же, Иегудит иногда срывалась и превращалась из деловой и строгой заказчицы, в растерянную девчонку, говорившую какие-то несуразицы. Так, например, это случалось, когда Эльазар выяснял в каких условиях будут стоять крупные изделия? В песке, или на ровной площадке погреба? От этого зависела их форма и, соответственно, цена. Ответ на этот вопрос Эльазар получил значительно позднее и не от Иегудит, а с совершенно неожиданной стороны.

Наконец, сделка была завершена. Эльазар ушел.

После трех месяцев вынужденного безделья, он мог заняться любимым делом.

Когда подруги оказались наедине, Шифра решила выяснить, понравился ли подруге брат? Ведь она возлагала на эту встречу массу надежд. Еще задолго до встречи, Шифра рассказывала брату о множестве достоинств Иегудит. О её ангельской красоте и добром сердце.

Однако после этой встречи интуиция подсказала ей, что ничего у неё не получилось. Эльазар был слишком отчужден, да и подруга витала где-то в иных мирах. Между ними не возникла та самая искра, от которой возгорается огонь.

Размышления Шифры были прерваны напряжено молчавшей подругой, она вдруг прильнула к плечу Шифры и, плача, начала бессвязно объяснять, что уже несколько лет безумно любит Шмуэля, что после страшного несчастья, постигшего её, прошло пять, но излечило её не время, а, её единственная подруга.

– Помнишь, когда ты со Шмуэлем пришли ко мне и из наших разговора я поняла, что он не твой, что он вольная птица. Я тогда промолчала, но для меня это был первый лучик в бесконечной пещере постигшего меня горя. Уже до этой встречи, я много раз видела его в нашем селении.

– С тех пор я делала всё, чтобы привлечь его внимание. Но он даже не смотрит в мою сторону, – горько плача жаловалась Иегудит. И в отчаянии воскликнула:

– Бесценная моя, помоги мне! Без него я не смогу жить!

Шифра долго утешала плачущую Иегудит, потом решительно сказала:

– Я сделаю настой мандрагоры. Может это прошибёт его толстую, бесчувственную кожу!

– И положи в настой этот перстень, – протянула Иегудит массивное золотое кольцо с драгоценным камнем.

– Нет, – покачала головой Шифра, – с камнем нельзя, и, взглянув на вытянутые пальцы подруги, показала на кольцо с надписью: " Шма Исраэль! Адонай Элокейну – Адонай Эхад!"

Та безропотно сняла и передала подруге.