Гонитель

– Мы служим лишь Ма’Амону, по воле и указу его, – жутким низким басом, словно сотканным из десятка разных голосов, произнес изрезанный – и задергался в конвульсиях перед тем, как распластаться неподвижно на жертвенном столе.

А дым, зависший в помещении, вдруг собрался в воронку и с шипением устремился в блескучую посудину, что стояла рядом.

– И я служу, глупец. Одному ему, – блондин снисходительно похлопал страдальца по щеке и зашагал прочь, махнув бритоголовым рукой. – Это был последний высокоранговый. Очистите всё от насекомых, здесь мы закончили.

Пара крепышей отправилась с упомянутым Геннадием Генриковичем, а оставшиеся два, в том числе и мой рыбоглазый знакомец, принялись бодро открывать одну клеть за другой, сволакивая слабых и безвольных к жертвенному столу. Бритыши в точности повторяли проделанное их начальником, но спешно и как-то небрежно. Впрочем, на результате это особо не сказывалось – несравнимо более тонкие струи дыма вновь впитывались в посудину, а жертвы кричали нечто неразборчивое.

Щерба, завороженно наблюдавший за происходящим, вдруг отмер и заметался по клетке.

– М-мать! Видал, как брюхана раскум-марило?! Никитос, надо что-то делать! Урки под нож пустят, м-мля! – выпучив глаза, Валера сжал руками прутья решетки, словно пытаясь их раздвинуть.

– Знаю, Щерба, знаю, – я провел ладонью по волосам и сел на пол, прислонившись спиной к стене.

Дельных мыслей не было. Их и обычно-то не сильно много имелось, а теперь, в подобных обстоятельствах, в голове и вовсе воцарилась гнетущая пустота. Попытался нащупать энергию – но не ощутил даже покалывания в кончиках пальцев. Значит, будем следовать четкой, аккуратно спланированной импровизации.

Глава 6

Огляделся вокруг, словно путь к спасению был скрыт рядом – среди разбросанной на холодном бетоне соломы, меж стальных прутьев клетки или витал где-то под потолком. Заглянул в округленные глаза Валеры – но не увидел ничего, кроме страха и толики отчаяния. Вновь прикипел взглядом к неспешно исполнявшим свои мрачные обязанности амбалам – казалось, будто они двигаются в замедленной съемке. С жадностью улавливал каждое их движение, пытался рассмотреть хотя бы тень эмоции на лицах. Но – ничего.

Мертвы ли люди, сложенные, словно манекены, у стола? Что именно с ними произошло? И что делать нам? Забавно, что думал я уже не только о себе, – за прошедшие сутки вынужденного соседства почувствовал что-то наподобие привязанности к деревенскому Ромео. Как там у них сложилось бы с обворожительной Натахой?

Замотал головой, прогоняя бесполезные мысли, – не хватало последние секунды жизни посвятить подобным размышлениям. Но, прокручивая в уме всевозможные сценарии, приходил к неутешительному выводу: ничего мы сделать не сможем. Изможденные и растерянные, мы и в лучшем состоянии не были способны противопоставить что-либо нелюдям. Поймал себя на мысли: уже почти спокойно отношусь к тому факту, что меня окружают так называемые демоны, – словно смотрю фильм, где жестокие сцены насилия и литры крови поначалу ввергают в шок, но через полчаса бесконечной мясорубки воспринимаются как неотъемлемая часть пейзажа на пикнике.

А поклонники делового дресс-кода тем временем приблизились к нам. «Рыбий глаз» принялся отворять клеть Щербы, пока его напарник лязгал ключом в замке моей двери. Бритоголовый грубо поволок меня к жертвенному столу, крепко ухватив за связанные руки. А я старался рассмотреть каждую трещинку и соломинку на полу, уцепиться взглядом за белесое облако, проплывающее в небе за крохотным окошком, прислушивался к нервному сопению Валеры. Словно пытался запомнить любую незначительную деталь этого мира перед тем, как перейти в другой. Вот ведь пробило на лирический лад…

Тюремщик уложил мое трепещущее тело на жертвенный стол. Справа холодно поблескивала посудина, надо мной возвышался палач. Позади, смиренно опустив голову, стоял Щерба. Мне почему-то страсть как захотелось подбодрить парня, но что сказать в данной ситуации? «Ты давай держись там, в общем-то…» – в голове крутились лишь подобные образцы искусной словесности.

Путы на запястьях громила разорвал без видимых усилий. Через несколько мгновений на руках и ногах щелкнули сталью широкие скобы.

– Щерба! – сипло позвал я, но не дождался реакции.

– Щерба! – крикнул громче, заставив взгляды конвоиров и деревенского увальня скреститься на мне. – Ты… готовься, Валер! Главное – будь готов!

Глаза у парня округлились, лицо вытянулось, на лбу выступили морщины – словно извилины вылезали из черепа, где им стало тесно, – мозг Щербы натужно обрабатывал полученную информацию. Спустя несколько секунд товарищ по несчастью радостно закивал, сделав одному ему известный вывод.

Что я хотел донести до него? Понятия не имею. Просто брякнул первое, что пришло в голову, – наверное, так же чувствуют себя политики на пресс-конференциях. А уж к чему именно готовиться – пускай решает сам, тут я ему не помощник. Зато, судя по довольному виду пацана, умирать он будет с надеждой на светлое будущее. И то – немало.