Гонка разоружения

1 июля 1988 года первый отряд Воткинска перешел в передовой контингент инспекционной группы по контролю главных ворот. Мы разобрались с условиями проживания команды, организовали временные инспекционные помещения на заводе, провели предварительное обследование территории в рамках подготовки к круглосуточной работе по контролю и разработали первоначальные протоколы патрулирования периметра и первичных инспекционных операций. И вот, ровно в полночь 30 июня, мы стали первыми американскими инспекторами по РСМД на советской земле. В то время как генерал Ладжуа, полковник Энглунд, подполковник Келли и другие инспекторы и наблюдатели главных ворот готовились к посадке на самолет, который доставит их из Западной Германии в Москву, Передовая группа перебиралась с дачи Устинова во временные помещения для инспекций и завершала подготовку ко встрече с остальными членами группы по их прибытии позже в тот же день. Это было благоприятное начало.

У нас было шесть месяцев с момента вступления в силу, чтобы запустить систему контроля — до полуночи 1 декабря 1988 г. Однако практически вся система контроля была заложником продолжающихся дискуссий SVC в Женеве. Для досмотра допускались: надежная рулетка, блокнот, бумага и ручка, а также целеустремленный взгляд, принадлежащий опытному инспектору. Их у нас было в избытке, и мы планировали сразу пустить их в дело.

По данным Советов, с Воткинского завода по сборке ракет выходили только два типа вагонов, которые могли перевозить предметы, ограниченные договором. Первым был 6-осный железнодорожный вагон с регулируемой температурой, используемый для перевозки ракет SS-20 и SS-25 и, возможно, других «контейнерных» объектов, производимых заводом (признание, сделанное Советами во время технических переговоров в Вене в мае 1988 года). Другой представлял собой 4-осный железнодорожный вагон для перевозки запчастей системы. От завода окончательной сборки ракет вела только одна железнодорожная ветка. Советы установили совместное временное инспекционное здание, состоящее из сборных строительных прицепов чешского производства, которые стояли рядом с этой железнодорожной линией сразу за воротами завода. До тех пор, пока у нас там стояли инспекторы, ничто не выходило без нашей проверки, если того требовали обстоятельства.

Первоначальная группа наблюдателей за воротами, возглавляемая полковником Энглундом (который был главным по наблюдению на месте) и включающая Марка Дьюса и Стью О'Ниллла (дежурные офицеры OSIA), двух представителей Sandia (Фрэнк Мартин и Кен Истесунд) и инспекционную группу РСМД в составе 10 человек (команда Гайлер, возглавляемая подполковником Дугласом Гайлером), прибыла в Воткинск около 11 часов вечера 1 июля после долгого дневного перелета с главной военно-воздушной базы Рейн в Москву на самолете С-141 Starlifter ВВС США. После приземления в московском аэропорту Шереметьево инспекторы пересели на авиалайнер «Аэрофлота» Ту-152 для перелета в Ижевск, а затем автобусом отправились в Воткинск к своему новому временному месту жительства на улице Дзержинского, 20.

Временная система контроля (светофоры, наружное освещение и переносные дорожные весы) попала к инспекторам только 3 июля, но сотрудники службы безопасности завода указали, что оборудование не будет выдано инспекторам, пока оно не будет тщательно осмотрено советскими таможенниками, которые прилетят из Москвы. Тем временем новые инспекторы импровизировали, установив за главными воротами завода картонный знак размером 18 х 36 дюймов (45,72 х 91,44 см) с надписью «Стоп» на английском и русском языках, написанный от руки. Они начали создавать отдел в чешских убежищах, который служил совместным временным центром контроля главных ворот, до тех пор, пока не были достроены более постоянные сооружения. (Советы находились в процессе строительства здания, в котором разместились бы их сопровождающие, в то время как американский объект, известный как Центр сбора данных, или ОСС, готовился в Sandia для транспортировки в Воткинск).

Команда Гайлера вскоре установила график, в котором подгруппы из трех инспекторов работали посменно — две 12-часовые ночи, два 12-часовых дня, за которыми следовали два выходных дня. Дежурные сотрудники OSIA работали по 12 часов, 24 часа в сутки, если позволяла рабочая сила, в противном случае смена продолжалась, если это было необходимо, иногда растягиваясь до 24–36 часов. И даже в нерабочее время требования к работе сохранялись — было бесчисленное множество «задач», связанных с запуском режима проверки, который отнимал каждый час бодрствования, не потраченный на смену. Жалоб не было, каждый человек, присутствовавший в Воткинске, был волонтером, тщательно отобранным для занимаемой должности. На групповой фотографии, сделанной советским сопровождающим с помощью камеры инспектора «Полароид», изображена группа улыбающихся инспекторов, которые смешались со своими советскими коллегами, собравшимися у входа во временное укрытие по контролю главных ворот.