Гонка разоружения

Процесс загрузки ракеты в пусковой контейнер, а затем загрузки пускового контейнера на 6-осный железнодорожный вагон представлял собой миниатюрный балет, проводимый в нескольких цехах по всему заводу, соединенных железной дорогой. 4-осный железнодорожный вагон въезжал бы с пустым пусковым контейнером, который затем извлекался бы из железнодорожного вагона и подготавливался для установки ракеты. Если бы 4-осный вагон въехал не в ту сторону, этот процесс не мог бы состояться, поэтому вагон пришлось бы отвести на площадку для разворота за пределами завода, где он был бы возвращен лицом в правильном направлении. В это время контейнер должен был быть загружен ракетой, затем помещен на специальную тележку, а затем загружен в 6-осный железнодорожный вагон. Однако, если бы 6-осный железнодорожный вагон был поставлен лицом в неправильном направлении, его также необходимо было бы развернуть, прежде чем можно было бы загрузить канистру и тележку. Таким образом, на самом деле для одной ракеты могли потребоваться две операции разворота — редкое, но неслыханное явление.

Советы были очень обеспокоены тем, что американские инспекторы расценят это как нарушение договора и сообщат об этом по дипломатическим каналам. Чак Майерс вместе с полковником Коннеллом указали, что, хотя о событии необходимо будет сообщать так, как оно произошло, отчет об инспекции будет исправлен, и не будет заявлено о «двусмысленности договора» (самое серьезное обвинение, которое может быть выдвинуто инспекторами на местах). В конце концов были установлены процедуры для проведения ремонтных операций, когда Советы заявляли о необходимости развернуть вагон и покинуть завод. Затем инспекторы поднимались на борт буферного вагона и сопровождали соответствующий локомотив и железнодорожный вагон, когда они спускались к зоне разворота, выполняли необходимый маневр и возвращались к заводским воротам, где поезд останавливался, а инспекторы высаживались. При использовании этих процедур отпала бы необходимость проверять содержимое железнодорожного вагона, поскольку с точки зрения проверки объект на самом деле не покидал завод.

Что делало этот опыт еще более интересным, так это тот факт, что советские железнодорожные войска, сопровождавшие грузы с ракетами, также ехали в буферном вагоне, поэтому инспекторам приходилось стоять бок о бок с вооруженным солдатом, который, несмотря на приказ не разговаривать, часто улыбался. И, конечно же, произошло неизбежное. «Во время разворота, — иронично отмечалось в одном еженедельном отчете, — возвращающийся поезд не остановился, чтобы выпустить инспекторов; они и их сопровождающие были доставлены на завод. Затем поезд снова тронулся, чтобы высадить ошеломленных американцев и их встревоженных сопровождающих».

Была еще одна вариация этой темы — забракованный стартовый контейнер. Основываясь на опыте 2 августа, было очевидно, что пусковой контейнер SS-25 был отправлен на завод окончательной сборки с прикрепленной крышкой. Но 25 октября 4-осный железнодорожный вагон выехал с завода с открытым и пустым пусковым контейнером, крышка которого лежала на полу железнодорожного вагона. Это не было поворотным моментом, пусковой контейнер, по-видимому, не прошел проверку перед сборкой и возвращался производителю. Поскольку ракеты не было, Советы забыли заявить, что в железнодорожном вагоне находился объект, достаточно большой, чтобы вместить предмет.

Сначала Советы не хотели, чтобы инспекторы измеряли длину и ширину канистры, поскольку она была явно пуста. Но после напоминания о том, что пусковой баллон SS-20 был пустым или иным образом подпадал под действие договора, необходимо было измерить пустой пусковой баллон, чтобы подтвердить, что это был пусковой баллон SS-25 (разрешенный), а не пусковой баллон SS-20 (запрещенный). Процедуры проверки были скорректированы с учетом этой новой ситуации.

Во время технических переговоров в Вене в мае 1988 года Советы указали, что Воткинск также производил «другие канистровые изделия, которые можно было перепутать с предметами, подотчетными договору». Договор разрешал инспекторам проверять все, что равно или превышает SS-20 без ее передней части, которая, как было согласовано, составляла 14 метров. Чего инспекторы не знали, так это того, что Советы продолжали производство и испытания малой межконтинентальной баллистической ракеты «Курьер», которая была отправлена с завода окончательной сборки в стандартном 6-осном железнодорожном вагоне с регулируемой температурой. Для инспекторов объект был либо предметом, не ограниченным договором, который их не касался, либо предметом, ограниченным договором, который их касался.