Гонка разоружения

Самой захватывающей частью первых дней контроля ворот было патрулирование периметра, которое проводилось два раза в день с произвольными интервалами. Советы запросили уведомление за 90 минут, чтобы они могли собрать группу сопровождения и уведомить войска внутренней безопасности, которые охраняли периметр фабрики, о том, что американцы будут разгуливать за пределами заводских стен. Это было то, на что инспекторы охотно согласились — мы не хотели, чтобы взвинченный охранник стрелял в нас из травки. Вокруг фабрики не было установленной пешеходной дорожки. То, что сошло за тропинку, в лучшем случае оставляло менее 20 см видимого следа, а в худшем — просто высокую траву и кусты, кишащие клещами.

Дикая растительность скрывала многочисленные выбоины, которые представляли постоянную опасность (действительно, один из инспекторов из команды Гайлер сильно подвернул лодыжку, наступив в одну из них). Советская практика перебрасывания строительного мусора через стену также привела к тому, что повсюду были разбросаны различные столбы, провода и бетонные блоки. Более 50 % пути по периметру проходило через то, что лучше всего описать как болото, а на других участках были большие поваленные деревья, канавы и крутые склоны, которые вели вниз к глубоким оврагам.

С инспекционной точки зрения патрулирование периметра было бесполезным занятием — всем, кто делал это, было до боли очевидно, что никакие предметы, ограниченные договором, не смогут проскользнуть через стену периметра. Действительно, ранние базовые инспекционные группы, которые дополняли отряд контроля главных ворот, были единодушны в рекомендации исключить это требование договора как излишнее. Но не могло быть «контроля главных ворот и периметра» без «периметра», поэтому он оставался, хотя бы для того чтобы успокоить политические чувства экспертов по контролю над вооружениями в Вашингтоне, округ Колумбия.

С завода сходили железнодорожные вагоны, в том числе несколько 4-осных версий «системного компонента». Железнодорожный вагон обычно тянулся одним локомотивом, соединенным с меньшим «буферным» вагоном, прикрепленным к большему 23,5 метровому 4-осному железнодорожному вагону. Советы объявили этот вагон достаточно длинным, чтобы перевозить предметы, ограниченные договором, но пустым. Поезд останавливался на выходе с завода, инспекторы измеряли длину и ширину вагона с помощью ручной рулетки, а затем просили советские власти открыть вагон, чтобы они могли заглянуть внутрь и подтвердить, что в нем действительно не перевозился предмет длиной 14 метров или длиннее.

Наибольшее волнение, вызванное этими ранними проверками, произошло 9 июля, когда одна из инспекторов группы Гайлер Дианна Дикарло была остановлена начальником заводской охраны Вячеславом Лопатиным, который был озадачен маленьким персональным дозиметром, используемым для проверки уровней радиационного облучения, который носила мисс Дикарло. Дозиметры были выданы команде Гайлера в соответствии с Договором по управлению контролем (ТММО)[48] в Рейн-Майне перед их отъездом 1 июля.

Хотя это был приемлемый предмет для базовых проверок, дозиметр не был одобрен при контроле главного входа, поэтому г-н Лопатин попросил мисс Дикарло снять его перед входом в вагон. Она так и сделала, и дозиметр был возвращен ей, как только она вышла. Однако в пересказе история разрослась, и вскоре поползли слухи о том, как Лопатин силой отобрал дозиметр у Дикарло, что привело к официальному расследованию, которое, как только факты были собраны и оценены, быстро опровергло небылицу. (Это также привело к тому, что базовые группы оставили свои дозиметры во время поездки в Воткинск.)

Команда Гайлер отбыла после двухнедельной командировки, и ее заменила команда Готро (возглавляемая полковником армии США Эндрю Готро, который был арендован OSIA у Военного колледжа армии США). Не успела команда Готро прибыть, как их, так сказать, бросили в огонь — 15 июля первый 6-осный терморегулируемый железнодорожный вагон, перевозивший ракету SS-25, покинул завод. Дежурным офицером OSIA по этому знаменательному событию был Стью О'Ниллл, который вместе с членами команды Готро быстро окрестил ракету «Питтсбург». Десять дней спустя с завода вылетела вторая ракета, которую команда Готро прозвала «Де Мойн». (Барретт Хавер был дежурным офицером OSIA для этой инспекции).