Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

1 апреля 183 000 американских солдат высадились на пляжах Кадена на Окинаве. К тому моменту было ясно, что Япония проигрывает войну. Однако вместо того, чтобы смириться с неизбежным поражением, Хирохито решил дать американцам решающий бой на Окинаве. Он рассчитывал, что, вынудив союзников понести тяжелые потери, Япония сможет добиться для себя более выгодных условий окончания войны. Хотя американцы в итоге выиграли битву за Окинаву, потери наступающей армии оказались огромными: 12 500 убитыми и 37 000 ранеными. Такое ожесточенное сопротивление стало для американского командования еще одним доказательством того, что японцы готовы сражаться до конца. Также оно оказало решающее влияние на планирование финального этапа войны, центральное место в котором занял вопрос о том, осуществлять ли вторжение во внутренние территории Японии или нет[45].

5 апреля Молотов принял в Кремле посла Сато и сообщил ему о денонсации пакта о нейтралитете. Молотов пояснил, что пакт был заключен до нападения Германии на Советский Союз и до начала войны между Японией и США. С тех пор обстановка изменилась в корне. «Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР, – заявил Молотов. – Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза. При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным». Завершая разговор, Молотов сказал, что в соответствии со статьей 3 пакта о нейтралитете «советское правительство заявило правительству Японии о своем желании денонсировать пакт от 13 апреля 1941 г.»[46].

«Странный нейтралитет», существовавший между Советским Союзом и Японией, стал к тому времени уже привычным явлением. На самом деле интерес представляет только один вопрос: почему советское правительство решило выйти из пакта о нейтралитете именно в этот момент? Ответы, данные Молотовым на вопросы Сато, показывают нам, что Кремль оказался в двусмысленном положении. С одной стороны, СССР хотел незамедлительно денонсировать пакт о нейтралитете, чтобы развязать себе руки для нападения на Японию. Однако, с другой стороны, согласно статье 3 пакт продолжал оставаться в силе еще в течение года после того, как одна из сторон объявляла о желании выйти из этого соглашения. Одностороннее расторжение пакта могло спровоцировать Японию на нанесение упреждающего удара по СССР. Поэтому советскому правительству было необходимо, как позднее сформулировал Сталин, «усыпить бдительность японцев», убедив их в том, что Москва будет сохранять нейтралитет до истечения срока действия пакта; все это позволяло Кремлю выиграть время, чтобы тайно перебросить войска и боевую технику к маньчжурской границе.

Сато потребовал разъяснений. С точки зрения японского правительства, пакт о нейтралитете оставался в силе до истечения всего срока его действия. Молотов ответил, что после денонсации договора «советско-японские отношения, очевидно, вернутся к положению, которое было до заключения пакта».

Сато настаивал на том, чтобы расставить все точки над i. Он заявил, что правительство Японии по-прежнему трактует статью 3 в том смысле, что соглашение остается в силе еще на год. На это Молотову нечего было возразить, и он ответил, что произошло «недоразумение». Советская сторона руководствовалась той же трактовкой статьи 3, согласно которой пакт действовал в течение всего пятилетнего срока. Молотов решил на время прибегнуть к «стратегическому обману», который позволил Сталину решить ближайшие тактические задачи. Однако это лишь откладывало на будущее проблему того, как Советский Союз собирался оправдываться в нарушении пакта о нейтралитете, нападая на Японию. Молотов – скорее всего, следуя указаниям Сталина, – выбрал такой вариант действий, который дал Советскому Союзу возможность перебросить серьезные подкрепления на Дальний Восток. Уповая на наивность японского правительства, нарком иностранных дел на время забыл об этом сложном юридическом вопросе, полагая, что в нужный момент он разрешится другими средствами[47].

Остается понять, почему Советский Союз решил денонсировать пакт о нейтралитете именно в этот момент. Срок действия договора истекал только в апреле 1946 года – так не лучше ли было, прикрываясь этим пактом, спокойно готовиться к войне с Японией? Разве, денонсируя соглашение, Сталин не рисковал тем, что японцы нанесут упреждающий удар по советскому Дальнему Востоку, куда еще не было переброшено достаточно подкреплений?