Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Трумэн также был намерен выполнить все условия Ялтинского соглашения. 17 апреля посланник США в Китае Патрик Хёрли, который был отправлен Рузвельтом в Москву, отправил Трумэну телеграмму, в которой сообщил о встрече, состоявшейся у него со Сталиным и Молотовым. Согласно Хёрли, Молотов сказал ему, что «китайские коммунисты на самом деле вовсе и не коммунисты». Советский Союз не поддерживал Коммунистическую партию Китая и не собирался вмешиваться во внутренние конфликты и гражданскую войну в Китае. Во время этой встречи Сталин спросил Хёрли, знают ли Трумэн и Чан Кайши об особых условиях Ялтинского соглашения. Хёрли ответил, что Трумэну сообщили об этих пунктах, а Чан Кайши – нет. Хёрли писал Трумэну, что ему необходимо решить, когда лучше рассказать китайскому лидеру об этом соглашении. Несмотря на широко распространенное мнение, будто Трумэн не знал о секретных пунктах Ялтинского соглашения до того, как открыл сейф Рузвельта, он, безусловно, на момент получения телеграммы от Хёрли уже был в курсе всех его деталей. 19 апреля Трумэн встретился с министром иностранных дел Китая Сун Цзывэнем. Не раскрывая китайцу условий Ялтинского соглашения, Трумэн посоветовал ему отправиться в Москву, чтобы заключить соглашение с СССР[57]. Трумэн был убежден, что для того, чтобы сохранить преемственность политического курса Рузвельта, ему следует строго придерживаться соблюдения всех договоренностей, достигнутых в Ялте.

Призывы пересмотреть требование о безоговорочной капитуляции

Вступление Трумэна в должность президента совпало по времени с принятием американским командованием окончательного решения о вторжении на Кюсю, получившем кодовое название «Операция “Олимпик”». 25 мая Объединенный комитет начальников штабов назначил Макартура ответственным за проведение высадки на Кюсю и объявил датой высадки десанта 1 ноября 1945 года [MacEachin 1998: 2–3].

Пока военные строили планы вторжения в Японию, все больше людей стало склоняться к мысли о том, чтобы сделать условия капитуляции более приемлемыми для японцев. Независимо друг от друга такая возможность обсуждалась членами трех политических группировок. В первой из них состояли Джозеф Грю, Юджин Думэн и трио консультантов по Японии – Баллантайн, Блейксли и Бортон. В конце 1944 года Грю стал заместителем госсекретаря. Его вернейший помощник Думэн получил должность председателя Дальневосточного подкомитета в Координационном комитете Госдепа, Военного и Военно-морского министерств США (SWNCC) и немедленно поручил Бортону и Блейксли составить программу этого подкомитета. Баллантайн был назначен главой комитета Госдепа по Дальнему Востоку. Таким образом, эти сторонники «мягкого мира» заняли важные должности в правительстве и были готовы нанести ответный удар.

При участии Бортона, Блейксли, Баллантайна и Думэна региональный комитет Госдепа по Дальнему Востоку принял программу действий «САС 93, императорский строй», в которой предлагались три различных способа сохранения монархии в Японии. Первый подразумевал «полное отстранение», при котором император и члены его семьи помещались под стражу. Император становился номинальным главой государства без какой-либо политической власти; вся власть переходила в руки верховного главнокомандующего силами союзников. Вторым вариантом была «полная преемственность», при которой император сохранял бы всю полноту власти. Третьей возможностью была «частичная преемственность», оставлявшая императору некоторое количество государственных обязанностей. Первый вариант вызвал бы отторжение у японцев, вследствие чего верховному главнокомандующему силами союзников было бы сложно проводить оккупационную политику. Однако с учетом общественного мнения в США комитет по Дальнему Востоку счел, что и у второго варианта нет шансов быть реализованным. Поэтому комитет рекомендовал прибегнуть к третьему способу, акцентировав особое внимание на том, что император должен быть лишен права накладывать вето на законы и единолично осуществлять военное руководство (tosuiken). Именно из этого документа берет начало идея о том, что император должен быть сохранен как «символ» японской нации, но лишен при этом какой-либо реальной власти [lokibe 1985, 2: 41–44].

Особый вес партии сторонников «мягкого мира» придал тот факт, что самым влиятельным защитником их идей стал Грю. С той самой знаменитой речи в Чикаго в 1943 году, когда Грю с пылом выступил за возрождение Японии как мирного и прогрессивного члена международного сообщества, его нещадно критиковали как главного японского «соглашателя». Во время утверждения своей кандидатуры на пост заместителя секретаря Госдепа Грю пришлось умерить проявление своих симпатий к японскому императору. Будучи мишенью для яростных нападок со стороны левых, он вынужден был на словах отступить от своих взглядов и заявить, что вопрос об императоре должен быть решен «в зависимости от положения дел и непредвзято». Однако это было чисто тактическое отступление. 14 апреля он написал: