Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Уступки, сделанные в Ялте России в отношении Дальнего Востока, по большей части касались тех территорий, которые и так были бы заняты русскими, и никакие военные меры со стороны США, кроме объявления войны, не могли бы этому помешать. Военное министерство полагает, что Россия обладает достаточными военными ресурсами, чтобы победить японцев и оккупировать Карафуто (Южный Сахалин), Маньчжурию, Корею и Северный Китай до того, как эти территории смогут занять американские войска. США могут опередить Россию только в захвате Курил. Однако если Соединенные Штаты решат занять эти острова, чтобы помешать планам русских, это произойдет в ущерб нашей операции против Японии и нам придется заплатить за это неприемлемую цену жизнями американских солдат[107].

Позиция Военного министерства была предельно ясна: США могли забыть об обещаниях, данных Рузвельтом Сталину в Ялте. Эти территории уже были потеряны, если только Вашингтон не был готов вступать из-за них в войну с русскими. А мнение Военного министерства насчет оккупации Японии, должно быть, привело Грю в ужас: «С военной точки зрения участие в оккупации русских представляется желанным, поскольку в таком случае США смогут уменьшить собственное военное присутствие в Японии». Военное министерство выступало за то, чтобы оккупация осуществлялась силами союзников по коалиции, в том числе Советским Союзом. В заключение Стимсон писал: «…у нас очень мало военных рычагов воздействия на русских <…> если мы не решимся использовать силу». Подводя итог, Военное министерство считало, что, хотя было бы хорошо иметь полное взаимопонимание и согласие с Советским Союзом по ситуации на Дальнем Востоке, США не стоило требовать у Москвы пересмотра условий Ялтинского соглашения[108]. Однако это письмо не следует воспринимать как полный отказ от территорий, обещанных Сталину в Ялте. Скорее, стоит обратить внимание на последние слова Стимсона: пока что не было смысла возвращаться к обсуждению прежних договоренностей, потому что ключевую роль в судьбе всех этих территорий должен был сыграть Манхэттенский проект.

Грю пытается добиться изменения условий безоговорочной капитуляции

Грю не удалось добиться пересмотра Ялтинского соглашения, но он прилагал все усилия для реализации другого своего замысла: пересмотра условий безоговорочной капитуляции. В ночь с 25 на 26 мая в результате рейда на Токио зажигательными бомбами были уничтожены западная и северо-восточная части города и сгорели различные правительственные здания, в том числе Министерство иностранных дел и дворцы принцев Микасы и Титибу. Резиденция императора в императорском дворце тоже была сожжена [Shimomura 1948: 31].

В субботу, 26 мая, Грю вызвал в свой кабинет Думэна как раз перед тем, как тот собирался уехать на выходные. Грю приказал Думэну написать черновик обращения президента, которое должно было быть передано японскому правительству после завершения битвы за Окинаву, чтобы США смогли убедить японцев согласиться на отредактированное предложение о безоговорочной капитуляции[109]. Грю хотел, чтобы в этом документе были прояснены детали, о которых не было сказано в речи Трумэна, посвященной Дню Победы в Европе, а именно статус императора и судьба института монархии.

Думэн взял за основу подготовленный Координационным комитетом (SWNCC) Документ 150, называвшийся «Политика США на первое время после капитуляции», и работал над ним все выходные. Ему пришлось пойти на компромисс в том, что касалось использования термина «безоговорочная капитуляция». Думэну не нравилось это словосочетание, но он сознавал, что не может заменить его каким-то другим, поскольку «его восторженными приверженцами были как президент Трумэн, так и его предшественник». Однако Думэн понимал, что это «понятие было скорее шибболетом или призывным кличем». Поэтому, сохранив для вида термин «безоговорочная капитуляция», Думэн внес в текст документа слова, которые можно было расценить как обещание сохранить монархию. Речь идет о следующем абзаце, содержавшемся в ключевой части документа: