Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Это было судьбоносное решение. Так как Комитет по определению целей уже постановил, что будут сброшены две бомбы, эта рекомендация Временного комитета, как пишет историк Мартин Шервин, «подтвердила не только предположение о том, что новое оружие будет задействовано, но и то, что будут использованы две бомбы, создание которых будет завершено к началу августа. Уничтожение Хиросимы и Нагасаки стало результатом принятия одного решения» [Sherwin 1987: 209]. Об итогах этого заседания Стимсон проинформировал президента 6 июня. Также военный министр дал совет Трумэну ничего не говорить русским до тех пор, пока первая бомба не будет успешно сброшена на Японию. После этого информацией можно будет делиться по принципу «услуга за услугу». Президент ответил Стимсону, что это предложение совпадает с его собственными мыслями, особенно с учетом «урегулирования ситуации в Польше, Румынии, Югославии и Маньчжурии». Стимсон также доложил, что ему с трудом удается заставлять ВВС использовать точечные, а не ковровые бомбардировки. Этот вопрос волновал его по двум причинам. Во-первых, он не хотел, чтобы у США была репутации страны, превзошедшей в бесчинствах Гитлера, а во-вторых, он боялся того, что американские «ВВС разбомбят Японию так основательно, что не останется достаточно яркого фона для демонстрации мощи» их нового оружия. Трумэн рассмеялся и согласился с ним. Ни того, ни другого вроде бы не волновал тот факт, что эти высказанные Стимсоном опасения явно противоречили друг другу[126].

Именно тогда начался отсчет времени до момента падения первой атомной бомбы. Для того чтобы остановить эти часы, президенту пришлось бы отменить свое решение, но на это потребовались бы несокрушимая уверенность в необходимости такого поступка и огромное мужество. Вместе с тем обсуждение атомной бомбы заняло столько времени, что Стимсону так и не удалось затронуть другие важные вопросы, в частности «возможный отказ от требования о безоговорочной капитуляции» и достижение американских стратегических целей «без использования этой формулировки»[127].

Хирота встречается с Маликом

К концу мая японскому руководству стало понятно, что поражение на Окинаве неизбежно. После захвата этого острова у США появлялся прекрасный плацдарм в непосредственной близости от внутренних территорий Японии. Тем временем продолжались американские бомбардировки японских городов зажигательными бомбами. Правящая элита Японии начала испытывать страх в связи с перспективой продолжения войны. Выдержит ли японский народ такое давление или восстанет против правительства и императора?

Эти опасения вынудили робкую до того партию мира срочно искать варианты завершения войны. Однако главным препятствием на пути к этому по-прежнему оставалась Императорская армия, которая была готова дать последний бой для защиты родины. Но как же обуздать такого зверя? Ситуацию усугубляла нерешительность премьер-министра Судзуки. В частных беседах он признавался в своем желании завершить войну, однако в публичных выступлениях призывал соотечественников сражаться до конца и умереть за страну, как пилоты-камикадзе.

7. Коки Хирота, бывший премьер-министр и министр иностранных дел Японии. В июне 1945 года Хирота провел с советским послом Маликом неофициальные переговоры, целью которых было невмешательство СССР в Тихоокеанскую войну. Библиотека парламента Японии

Того начал предпринимать активные действия для достижения нейтралитета со стороны Советского Союза. 21 мая он приказал Сато встретиться с Молотовым и выяснить, изменится ли политика СССР по отношению к Японии после конференции в Сан-Франциско. Сато посетил Молотова 29 мая и был принят советским наркомом «в высшей степени дружественно». Молотов заверил японского посла, что денонсация Советским Союзом пакта о нейтралитете никак не повлияла на текущую ситуацию. СССР был «по горло сыт войной в Европе» и должен был, «не теряя времени, уделить все свое внимание» решению «внутренних проблем». В свою очередь Молотов поинтересовался у Сато, как долго, по мнению Японии, продлится война на Тихом океане. «В связи с позицией, занятой американцами, – ответил Сато, – нам не остается другого выбора, кроме как продолжать сражаться». Даже Сато, очень искушенный и наблюдательный дипломат, был введен в заблуждение дружеским поведением Молотова и пришел к ложному выводу, что советское руководство планирует сконцентрировать внимание на внутренних проблемах, не слишком заботясь о ситуации на Дальнем Востоке[128].

8. Советский посол Я. А. Малик (третий справа), в центре – Молотов. Малик отсылал в Москву ценную информацию о внутриполитической ситуации в Японии. В июне Малик вел переговоры с Хиротой, пытавшимся удержать Советский Союз от вступления в Тихоокеанскую войну. СССР использовал эти переговоры для затягивания войны. РГАКФД