Затем начальники штабов перешли к обсуждению ожидаемых потерь. Ссылаясь на опыт Лейте, Лусона, Иводзимы и Окинавы, Маршалл предположил, что процент потерь в ходе операции на Кюсю не превысит показателей битвы за Лусон (один убитый американский солдат на пять японцев). Леги сказал, что в битве за Окинаву потери составили 35 %, но Кинг считал, что на Кюсю они будет значительно меньше. По оценке Маршалла, потери убитыми и ранеными должны были составить 63 тысячи человек из 193 тысяч. Хотя эти цифры намного ниже тех, о которых потом писали Трумэн и Стимсон в своих послевоенных мемуарах, оправдывая решение об атомных бомбардировках японских городов, это все равно было очень большое число, которое, несомненно, тяжелым грузом давило на плечи Трумэна. У Макклоя создалось впечатление, что безальтернативный выбор в пользу операции «Олимпик» был вызван тем, что участники совещания, знавшие об атомной бомбе, избегали упоминать о ней в присутствии тех, кто был не в курсе дела[155]
.Убедившись в том, что начальники штабов единодушно поддерживают операцию «Олимпик», президент спросил мнения Стимсона. Военный министр согласился с их рекомендациями, но затем обратился к «политической» стороне вопроса. «В Японии есть большая пассивная прослойка, которой не по душе эта война, – сказал он. – Эти люди будут сражаться, и сражаться упорно, если их атакуют на родной земле». Поэтому Стимсон считал, что нужно что-то сделать для того, чтобы «пробудить их и использовать в своих целях то политическое влияние, которым они обладают, прежде чем возникнет необходимость воевать против них». Чтобы избежать отчаянного сопротивления со стороны японцев и увеличения боевых потерь, Леги предложил изменить требование о безоговорочной капитуляции[156]
. В конце совещания президент обратился ко всем участникам с вопросом, должны ли США окончательно утвердить план вторжения. Никто не предложил других вариантов, и президент одобрил подготовку к операции «Олимпик». Решение по операции «Коронет» было отложено.Когда все уже собрались расходиться, Трумэн заметил Макклоя и обратился к нему: «Макклой, вы все время молчали, и никто не имеет права покинуть этот кабинет, не высказав своего мнения и не будучи выслушан. Как вы считаете, есть ли какая-нибудь разумная альтернатива тому решению, которое только что было принято?» Стимсон кивнул Макклою и сказал ему чтобы тот откровенно говорил, что он думает. «Мне кажется, у вас есть альтернатива, которую следует тщательно рассмотреть, – начал Макклой, – и что мы все будем идиотами, если не станем искать другого способа успешного окончания этой войны, кроме как еще одна обычная бомбардировка и высадка десанта». Затем Макклой предложил, чтобы США направили «решительное послание императору», требуя полной капитуляции, но при этом признавая за японской нацией право на существование, в том числе с сохранением императора как конституционного монарха. Если это предложение будет отвергнуто, продолжил он, США должны объявить о том, что располагают атомной бомбой. При этих словах Макклоя кто-то потрясенно ахнул [Reston 1991: 499][157]
.Трумэн ответил, что у него схожие мысли на этот счет, но попросил Макклоя более тщательно продумать это предложение и обсудить его с Бирнсом. Как Трумэн и рассчитывал, Бирнс начисто отверг идею Макклоя. «Он возражал против моего предложения, – вспоминал Макклой, – потому что ему казалось, что это будет сочтено проявлением неуверенности с нашей стороны. Бирнс дал понять, что, возможно, не станет настаивать на признании императора военным преступником, но будет возражать против любой “сделки”, которая будет сопутствовать требованию о безоговорочной капитуляции». Макклой убеждал его изменить это требование, чтобы избежать использования атомной бомбы, но Бирнс уже пришел к выводу, что именно атомная бомба станет тем инструментом, который позволит добиться безоговорочной капитуляции. Впоследствии Макклой выражал сожаление в связи с тем, что «Соединенные Штаты хотя бы не предприняли такой попытки» [Reston 1991: 499][158]
.Хирохито ищет посредничества Москвы