Гора в море

Но кому? Ситуация не была чрезвычайной: в этом Эврим был прав. Этих людей убили в рамках правил, ради защиты острова. Эти люди погибли из-за того, что корабль, на котором они находились, попытался нарушить блокаду. Они были убиты «согласно протоколу» служащей охраны, выполнявшей свою работу. Они умерли – их убила Алтанцэцэг – ради безопасности этих мест. Для защиты ведущихся здесь работ. Они погибли, чтобы Ха могла продолжить свои исследования. И чтобы осьминоги остались живы.

Утром, вернувшись к себе, Ха провалилась в изнурительный сон без сновидений, а проснулась с пересохшим ртом и в растерянности. Когда ей наконец удалось спуститься в вестибюль, там обнаружились Эврим и Алтанцэцэг: они сидели на противоположных концах длинного стола, словно богатые расставшиеся супруги из какого-то старого фильма. Алтанцэцэг вяло склонилась над чашкой кофе. Эврим смотрел на экран.

Как будто ничего не случилось. Как будто этим утром они не закопали три трупа. А сколько еще остались плавать, разрываемые падальщиками? Ха выпила два стакана воды из кулера и только потом налила себе кофе и села как можно дальше от них обоих.

«Счастливая семейка. Все, как я всегда мечтала».

Всего несколько дней назад она сказала Эвриму, что они вместе проделают на этом острове свою лучшую работу. Сейчас их группа совершенно не походила на команду. Она оказалась участницей чего-то непонятного, проводя какие-то неприемлемые для нее расчеты. Она кладет жизни невинных людей на весы, оценивая их с точки зрения безопасности собственной работы, с точки зрения выживания осьминогов. Как будто это математическая задача. Но это не расчеты, а убийство. Пусть оно и было необходимым, но она не обязана считать его приемлемым. Она так не может, и ее пугало то, что могут сделать Эврим и Алтанцэцэг. Она запомнила равнодушие Эврима: как он обращался с трупами, словно тела имеют ровно такую же ценность, как и песок, в который их закапывают.

Ей не хотелось находиться здесь, за этим столом. Ей хотелось оказаться с Камраном. Просто поговорить с ним из своей безопасной комнаты. Вот только Камран почувствует, что что-то не так. Он захочет все исправить. Она к этому не готова. Не готова вернуться к их непринужденным отношениям. Позволить кому-то попытаться ее исцелить. Те исковерканные тела на берегу, туча мух: ей надо еще какое-то время носить это в себе. Надо держать их у себя в голове – так, как во время исследований она временами сосредотачивалась на гневе, который приходил после отрицательного отзыва или отказа. Не как препятствие, мешающее работать, а как стимул работать усерднее, продвигаться дальше. Чтобы жертвы всех этих людей чего-то стоили.

Эта мысль возвращалась к ней снова и снова. Первый раз она пришла к ней в голову в порту Бендам, где Ха впервые увидела шрамы от того, что сотворили с людьми во время эвакуации с острова: пролитую кровь, перевернутые жизни, изгнанные семьи. Население архипелага составляли всего пять или шесть тысяч человек максимум. Вот только теперь они превратились в пять или шесть тысяч беженцев. Собираются ли они вместе, обмениваются ли воспоминаниями об островах, которых больше никогда не увидят? Или уже рассеялись по десятку городов?

Сколько им заплатила «Дианима»? Какой компенсации было достаточно за то, что больше никогда не увидишь свой дом?

На экране подводный дрон заплывал в темный люк. Здесь, в лаборатории, Алтанцэцэг создавала знаки на языке, который понимали только она и управляемый ею аппарат. Одна затянутая серым ладонь соприкоснулась с другой. Прожектора аппарата вспыхнули ярче.

Перегородки корабля обжили многие поколения морской жизни. На такой глубине ничто не оставалось пустынным надолго. Все становилось поверхностью, к которой мог прикрепиться какой-то организм, нишей, которую можно было обжить, убежищем от хищников. Для океанской жизни все служило шансом. Потопленный корабль обжился куда как основательнее, чем во время своей службы.

«Ага».

После тех трупов на берегу у Ха была мысль выйти из проекта. Бросить все. Была мысль попросить, чтобы ее вернули назад к статьям, исследовательским грантам. Неспешной научной рутине. Долгим, уютным вечерам за разговорами с Камраном. К замкнутости в себе.

Одного взгляда на это существо оказалось достаточно, чтобы она об этом забыла. Нет. Никуда она не уедет.

«Ага!»

И словно в ответ на ее мысль, в поле зрения глубоководного аппарата опять возник тот осьминог. Алтанцэцэг приостановила дрон, просматривая камерой стены помещения. Раньше оно служило грузовым трюмом: оборудования там практически не оказалось.

– Направьте камеру вниз, – попросил Эврим. – Медленно: старайтесь не делать резких движений.

Алтанцэцэг чуть согнула пальцы, и лучи прожектора прошлись по переборке. На краю экрана произошло какое-то движение: участок пола ожил и пополз прочь.

– Разверните правее.

Луч скользнул по заросшей поверхности переборки. Новое движение: что-то стремительно пронеслось мимо камеры – чуть выше и рядом.

А потом появилось на экране.