Гора в море

– Не было. Я рос в городке под названием Елабуга. Сейчас он в Уральском сообществе. Раньше это была Республика Татарстан. И раз у меня не было дома собственного терминала, я ходил в один компьютерный клуб в подвале. Я подсоединял дерьмовые старые терминалы и взламывал с них. Я подумал, что, может, эта способность берет свое начало именно оттуда. Может, не имея нормальных устройств, я начинал как слепой. Мне пришлось использовать другие чувства, компенсировать – и со временем эти другие чувства становились все острее. Мне приходилось воображать то, что парню с хорошими системами преподнесли бы на блюдечке, и это привело к тому, что я научился прокладывать себе путь во все более и более сложные паттерны. Видеть их у себя в голове, как слепой может иногда понять, что в комнате передвинули предмет мебели просто по звукам и ощущениям пространства. Так что я не знаю, каково быть летучей мышью – на самом деле, – но могу это аппроксимировать.

Он замолчал.

– Извини. Я заговорился. Обычно я столько не болтаю. Просто сейчас я бьюсь над сложной задачей, которая не дает мне покоя.

– Угу, – отозвалась Айнур. – А я лежала и думала, что уже очень давно столько ни с кем не говорила. Обычно если я так долго разговариваю, то это с моей половинкой.

– Извини, с кем?

– С моей половинкой, Алтын.

– Что такое половинка?

Она села.

– Ты не знаешь, что такое половинка?

Рустем покачал головой.

– Похоже, ты много сидишь взаперти, вскрывая эти свои сети.

– Наверное, да. В последнее время мне кажется, что ничего другого я не делаю. Ну, еще кофе пью.

Айнур потянулась.

– Ну, это шутка, так? Или не совсем шутка. Кто-то сказал, что люди вообще-то не хотят встречаться с другими людьми. Им на самом деле не нужно равноправное партнерство – понимаешь, два полных человека в отношениях. На самом деле они хотят, чтобы в отношениях было полтора человека, одна целая и пять десятых. Им хочется быть единицей, человеком, который определяет отношения, и чтобы второй человек был только половиной личности. Понимаешь, тем, кто их принимает, но собственных требований не выдвигает. Кто кажется цельным, с собственными личными особенностями, и мнениями, и рассказами о жизни – но не раздражает. Не требует, чтобы ты изменился. Так что лет шесть-семь назад одна крупная компания, специализирующаяся на ИИ, поставила это на поток. Ты заполняешь на своем терминале длинную анкету, проходишь через массу разных ситуаций и задач – и тебе такого подгоняют.

– Э… партнера?

– Ага. Может, ты думаешь, что это глупо или не дает удовлетворения – но это потрясающе! Как будто ты всегда его искала, но сама об этом не догадывалась. Хочешь, познакомлю?

– Что? С кем?

– С Алтын.

– Э… ладно. Конечно.

– Хэй, Алтын, – сказала Айнур. – Что поделываешь?

Камера была установлена на столике в углу, чтобы проецировать изображение в пустое пространство рядом с кроватью Айнур. Там возникла женщина – достаточно бестелесная, чтобы сквозь ее плоть просвечивали тени предметов, находящихся в комнате. Она сидела за столиком и ела из пиалы лапшу. На ней была мешковатая футболка и спортивные шорты, ноги у нее были босые. Она подняла палец в жесте «подожди», втянула в себя длинный кусок лапши и вытерла рот тыльной стороной руки.

– Хэй. Не ожидала, что ты со мной свяжешься. Разве у тебя не свиданка? Или уже закончилась?

– Нет, он еще здесь.

– О! – Алтын ухмыльнулась. – И, как я вижу, все прошло хорошо. Завидую.

– Мы тут болтали, и он захотел познакомиться с тобой.

– Извращенец.

– Не в том смысле. Просто сказать «привет!».

Рустем помахал рукой:

– Привет.

– А он у тебя болтун. Как тебя звать?

– Рустем.

– Хорошее имя. Отлично проводите время?

Рустем пожал плечами:

– Ну… да. По-моему. А ты? Чем занимаешься?

Алтын пожала плечами:

– Отсмотрела часа четыре стрима «В дни тех, кого мы похоронили». Это про старые Американские Штаты. Смотрел?

– Нет, – сказал Рустем. – Я не смотрю ленты. Некогда.

– А, он из этих! – Алтын закатила глаза.

– Нет, – вмешалась Айнур, – по-моему, ему и правда некогда. У него какая-то безумная работа. Взламывает нейронные сети.

– О как? И на кого ты работаешь, болтунишка?

Алтын взяла миску и отпила из нее бульона. Или притворилась? По правде говоря, Рустем уже забыл, что она не человек. Она была такой достоверной – вплоть до дырки на футболке. Вплоть до жирного блеска от супа на губах. Он смотрел, как она чешет ногу пяткой второй ноги.

Ему было любопытно, каково было бы оказаться внутри нейронных узлов ее разума. Каково будет оказаться в этом лабиринте. И каков он по сравнению с тем, над которым он сейчас работает.

– Я фрилансер, – ответил Рустем.

– Он говорит, что может понять, каково быть летучей мышью.

– Фу, гадость!

Айнур засмеялась. Она перекатилась на живот и положила голову на руки. Рустем опознал ее взгляд. С такой естественной приязнью люди смотрят на давних партнеров – на тех, с кем они остались после ухода первой страсти, в годы уюта. Заканчивая мысль, начатую другим. Говоря полуфразами.