Гора в море

Однако детекторы движения и инфракрасного излучения мало помогали против хладнокровного существа, всю жизнь дурящего детекторы движения – он сам был живым детектором движения моря, где хищники и жертвы связаны стремительной реакцией. Если существо хочет есть, ему надо каждый миг оказываться хитрее этих самых смертоносных детекторов движения, отыскивая направления нападения, оказываясь умнее систем, рассчитанных на то, чтобы ему мешать. Менять форму и походку. Становиться всем вокруг по очереди.

Ха вспомнила один документальный фильм, в котором осьминог охотился на краба под водой рядом с берегом. Это происходило на краю кораллового рифа, где он переходил в камни и свободные участки воды у дна. Осьминог, подкрадывающийся к крабу со стороны песка на отрезке не более тридцати метров, последовательно становился песком, дрейфующим обрывком водорослей, камнем, быстрой рыбкой, группой морских уточек и веткой коралла.

А краб стал обедом.

Эти охотничьи способности, необходимые для получения пищи в подводном мире, были пустяком по сравнению с тем, что требовалось для того, чтобы остаться в живых. Осьминог – это мягкий безраковинный кусок легко перевариваемого белка в голодном мире. Он выживал в этом мире за счет хитрости и гибкой многогранности своего облика. Он жил за счет уловок, скрытности и обмана. За счет креативности.

Вокруг Ха все ползло и передвигалось, готовясь броситься или ускользнуть.

Они вышли из фальшивых джунглей, спустились по ступенькам, вырубленным в изъеденной эрозией стене, и оказались на берегу.

Берег тоже был в основном искусственным. Раньше здесь были только камни, заполнявшие береговую линию заливчика, постоянно продуваемого ветром. Застройщики построили волноломы, продлив края залива, пытаясь защитить его от постоянного напора ветров и приливов, и грузовиками завозили песок, чтобы берег соответствовал представлениям туриста о пляжах. Тем не менее ветер не прекращал трепать фальшивый залив. Достаточно скоро оставшийся без ежесезонных восполнений песок унесут отливы и волны, и берег снова станет каменистым.

Лучи налобных фонариков скользили по песку и иногда бросали вперед чью-нибудь громадную и чудовищную тень.

Символ, сложенный Ха, находился недалеко от края воды, в двух метрах от мокрого песка, отмечавшего прибой. На него ушло несколько часов работы. Она составила его из водорослей, темных камней и плавника. Размером он был примерно в два человеческих роста. Он был четким и аккуратным, с хорошо видными на песке границами:

Все три конца смотрели прочь от воды, на отель. Изгиб полумесяца был обращен к морю. Эврим и Алтанцэцэг направили на него свои фонарики, потом Эврим указал на него, а затем на Ха. Она кивнула.

Второй символ был дальше по берегу.

Первой к нему подошла Алтанцэцэг, водившая лучом фонарика по линии прибоя, волнам, песку. Ничего.

Этот символ был грубым, поспешным. Края кое-где остались нечеткими из-за торчащего или неудачно уложенного куска. Тем не менее форма угадывалась безошибочно:

Стрелка шла от воды в сторону берега. Ее конец был наклонен влево. Он указывал точно на отель.

Этот символ в основном тоже был сложен из темных камней, водорослей и плавника.

Однако в нем обнаружились и другие предметы. Ха наклонилась. Среди камней, плавника и водорослей оказались куски подводного дрона, отправленного на затонувший корабль, – того, который недавно был уничтожен. Аппарат разорвали на части. Куски его корпуса и детали механизмов были рассыпаны внутри символа.

А еще там оказались и другие объекты: маска для дайвинга. Баллоны от акваланга. Ружье для подводной охоты. Перчатка. И…

Ха не сразу это опознала: из-за морских уточек и зеленой патины этот предмет почти не выделялся среди других в свете убывающей, но все еще яркой луны. Он был размещен аккуратнее всего, рядом с концом стрелки, указывающей на отель, и слепо смотрел в небо.

Череп человека.

Он был целым: все зубы сохранились, нижняя челюсть закреплена в открытом положении и повернута вверх, словно потрясенная красотой звездного неба.

Эврим и Алтанцэцэг остановились чуть в стороне от Ха – на расстоянии, приличествующем при прощании с усопшим родственником у гроба. Ха долго стояла, не двигаясь. Потом медленно обошла символ по кругу.

– Надо это заснять, – сказала она, следя, чтобы ее голос не дрогнул.

– Я уже сделала много снимков иероглифа.

Алтанцэцэг указала вверх.

– Я имею в виду детализированные снимки. Надо…

Ха прикрыла рот ладонью: рядом стремительно снизились пять дронов. «Возьми себя в руки. Они не летают». Дроны снижались в свободном падении, а потом резко остановились на высоте, чуть превышавшей рост человека. Алтанцэцэг, воздевая руку, словно волшебник из детской сказки, резко жестикулировала, заставляя дроны танцевать вокруг символа, ныряя и замирая, описывая круги друг вокруг друга. Ха попятилась в сторону Эврима, чтобы не попасть под эти вихри.

– Вот момент вашего триумфа, Ха, – сказал Эврим. – Больше сомнений нет. У вас есть доказательство. У нас. Оправдание дальнейшей работы. Это – начало.