Гора в море

В том числе насилие. Оно применялось строго в рамках этой экономики: если убить слишком много рабочих, то это обойдется слишком дорого: наверняка на черном рынке новые похищенные стоят немало. Насилие необходимо применять умеренно. Травмы рабочих были неэкономичны. И Эйко не сомневался в том, что эта расчетливость выражается и в других вещах: их кормили строго по необходимости, установив минимальные затраты, чтобы рабы оставались достаточно здоровыми, но не более того. Им давали лекарство при болезни, но и тут должен существовать некий предел. В какой-то момент от больного или травмированного члена команды должны избавляться. Эйко не видел подобного, но не сомневался, что такое возможно. «Морской волк» проведет подсчет: в него заложены алгоритмы доходности и потерь. Все проистекало из этих расчетов.

Во время их пребывания у рыбозавода на «Морском волке» побывали другие рабочие: люди, отремонтировавшие переборки, заделавшие отверстия от выстрелов пиратов, проводящие техническое обслуживание двигателей и оборудования.

Они обменялись слухами и новостями: в Совете Безопасности ООН произошел переворот, постоянным членом совета вместо Китайской федерации стала Республика Стамбул. Рядом с Явой прошло цунами, один из ИИ-кораблей выбросило на берег. Команда спаслась и сдалась местным властям, но их всех арестовали за незаконную иммиграцию, вернули на корабль и отбуксировали в нейтральные воды.

Они обменялись страшными историями: какой-то корабль причалил к рыбозаводу с полным трюмом, но без единого члена команды. Ни следа рабочих или наемников, которые должны были за ними присматривать. Работники завода вскрыли трюм и обнаружили их всех там, аккуратно сложенных и замороженных – и рабочих, и охранников. Корабль не смог наловить рыбы, сошел с ума и решил, что белок есть белок. ИИ корабля пришлось списать.

Неужели это была правда? Неужели такое вообще возможно? Эйко не знал. Может, это рассказывают, просто чтобы их напугать. Ради развлечения, со зла или со скуки.

Они отчалили от рыбозавода уже две недели назад. Эйко тревожился из-за Сона. С тех пор как того избили, он начал странно себя вести. Он без конца твердил о своих родных островах. Сон говорил о Кондао, когда они с Эйко играли в карты или во время перерыва в работе. Однако это не были его прежние воспоминания о дайвинге или о том, как он срезал с коралловых рифов старые сети, или о мирной жизни в Консоне.

Вместо этого он говорил о рыбе. Он стал одержим богатым уловом рыбы в охранной зоне архипелага. Рыба там крупнее, медлительнее, проще ловится. Морские черепахи, акулы, кальмары, всплывающие ночью на огни ловцов и беспомощно попадающиеся тоннами. Сон старался не смотреть на Эйко, поворачивая лицо в ссадинах к горизонту. Казалось, будто он забыл про свои труды по охране окружающей среды, попытки уберечь остров и вернулся к временам своего браконьерства.

Эйко пытался с ним шутить, вывести из этого состояния, но бесполезно: Сон просто повышал голос.

Тем временем океан, по которому шел «Морской волк», оказался пустыней: в сетях либо вообще ничего не оказывалось, либо бесполезный прилов, который приходилось выбрасывать в море – в основном дохлый. «Морской волк» начал нервничать: Эйко ощущал это наподобие вибрации под настилом: ярость, исходящую из-за бронированной двери, защищавшей ИИ. Охранники впитывали эту нервозность. Они стали злее, раздражительнее, скорее на наказания.

Сон говорил о жирных медлительных морских окунях, скользящих над кораллами. Говорил о многочисленных акулах, которых можно ловить днем и ночью.

Они двигались на юг. Это уже было что-то: дни стали теплее. Все остальное не менялось, но смена холода на тепло радовала. Оказываясь на палубе, рабочие и охранники подставляли лица солнцу. Однако море оставалось пустым. Двигатели «Морского волка» нетерпеливо рычали.

На одной общей смене Сон ударился в воспоминания о ловле крабов ночью на берегу: крабов, размером с суповую тарелку, глупых и медлительных.

– Потому что в заповеднике они не учатся. Там все безопаснее. Здесь… – Тут он махнул в сторону пустынного горизонта за зеленовато-синей водой, – …здесь рыба хитрая. А там ее продолжают охранять. Так легко ловится! А теперь, когда там не осталось людей… – Он замолчал и на секунду замер, глядя на Эйко. А потом, притворившись, будто потерял равновесие от качки, завалился на Эйко и, больно стиснув ему плечо, продолжил: – Теперь, когда людей там не осталось, они должны были стать еще жирнее и глупее. Все те рыбы. Хотел бы я сейчас там оказаться с моей острогой.

И тут Эйко понял, что Сон вовсе не сошел с ума. Нет.

Дни становились теплее, и «Морской волк» шел на юг через разграбленные, пустые воды. На юг, в ловушку, которую ему приготовил Сон.