Гора в море

– Да. Что-то вроде того. Когда мы в последний раз отправили подводный дрон к кораблю, когда осьминог захватил его и чуть не разбил?.. Как и сказала Алтанцэцэг, я надеялась, что осьминог отследит аппарат до этого места. Ассоциирует его с нами, здесь, в отеле – поймет, что он связан с нами, и начнет за нами наблюдать. И сегодня я пошла на берег и выложила свой символ.

– «Заходите», – расшифровал Эврим.

– По крайней мере, надеюсь, что он означает именно это. Или «добро пожаловать». Я надеялась, что получится нечто, передающее приглашение или отсутствие страха. Противоположность к «убирайтесь». Я сделала допущение.

– И оно сработало, – сказал Эврим.

– Да, в каком-то смысле. Мы получили ответ в считаные часы. Мы получили доказательство первого подлинного использования знака животным, не являющимся человеком. Доказательством того, что мы установили контакт с другим видом здесь, на Земле. Что кто-то помимо нас ведет коммуникацию так же, как мы. Я оставила послание, и мне написали ответ.

– Да, – бросила Алтанцэцэг. Она смотрела в окно, в темноту, придвинувшись к стеклу так, чтобы ей не мешали яркие отражения. – И написали очень просто. Прямо. Написали человеческими вещами из своего дома. Специально принесли. Приложили силы. Машина разбил, баллоны и маска украл. Подводное ружье – оружие человека, что он ненавидит. Может, головную кость человека он убил. Он писал «убирайтесь». И показал, чего ждать, если мы к нему не прислушаемся.

– Да, – признала Ха. – В том-то и проблема.

Смерть – это часть нас. Она с самого начала формирует наше тело. Вы можете полагать, что ваши пальцы сформировались делением клеток в утробе, но это далеко не так. Пальцы вырезаются из комка плоти за счет гибели клеток, точно так же как скульптор вытесывал Давида из куска мрамора. Без смерти не было бы никакой формы.

Доктор Арнкатла Минервудоттир-Чан, «Строительство разумов»

22

В АСТРАХАНСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ шли отключения электричества. Рустему повезло: его здание не было подсоединено к городской сети. Выглянув в окно, он тут и там увидел светящиеся островки других зданий: у них тоже были свои источники питания. Выходы света в черном рифе города. Где-то там, во мраке затемнения, пряталось здание Айнур, которое как раз было подключено к ненадежной городской сети. Как хорошо, что на этот раз, на втором свидании, они туда не пошли.

Айнур стояла рядом с ним и смотрела, как выпущенное ею кольцо дыма дрожит на фоне луны.

– То есть карта.

– Вроде как. Как карта места, которое ты никогда не видел. Вот только при этом ты еще не знаешь, что именно стоит за символами и фигурами. Их значение приходится выводить из того, как они соотносятся друг с другом.

– И большинство делает это с помощью виртуальной реальности.

– Да. И через ИИ: у них есть программы, которые, по сути, моделируют сети – как ассистенты, которые начинают регистрировать взаимоотношения и создавать среду, внутри которой смогут оперировать. Создавать одновременно и саму карту, и ключ к ней.

– Модель.

– Вроде как. Но скорее перевод. Программы виртуальной реальности строят нечто вроде перевода данных в пригодное для перемещения пространство. Зависит от используемой версии, но идея, по сути, всегда одинаковая: они создают пригодную для перемещения репрезентацию сети. Модель, в которую ты в некотором смысле можешь войти и «ходить» по ней. Исследовать. Это помогает хакеру найти путь по лабиринту. И все же это аппроксимация, как и сам перевод. Стопроцентной точности никогда не получается. Ты полагаешься на то, как одна нейронная сеть интерпретирует другую, и работаешь с этой интерпретацией. Искажения неизбежны. А модель – это всегда редукция оригинала. Моделирующая ИИ легко может неправильно интерпретировать данные оригинала и упустить нечто важное.

– Так что хакер исходно обречен.

– Верно. Как бы ты ни был хорош, ты не лучше полученных тобой данных. Ввода. Если отсутствует нечто критически важное, если ввод исходно некачествен, то проблему не решить.

– А ты не такой, потому что тебе это не нужно.

– Да. Я и так могу визуализировать сеть.

– А можешь объяснить, как ты это видишь? Я представить себе не могу.

«Каково это – быть летучей мышью? Каково это – быть Рустемом?»

Его никогда еще об этом не спрашивали.

Он не принимал интерес Айнур к нему, к его таланту, за симпатию. Он знал, что она не притворяется: просто она коллекционер. Как и он. Ей всего лишь хочется узнать нечто новое. Положить себе в карман. Ну и пусть. Возможно, именно это их сходство и привлекло его к ней.

– Ты сюда пришла пешком, да? – спросил он.

– Ага.

– И сколько добиралась?

– Полчаса.

– И как ты это сделала?

– Что?