Гора в море

С самого раннего возраста я хотела строить разумы.

Я видела пустые глаза своих кукол, их стеклянные взгляды, их глупое моргание, с которым они произносили заранее записанные механические фразы. Мне хотелось от них большего: теплого общения, которого я не могла получить от отца: он был в моей жизни всего лишь тенью – или от матери: она постоянно отлучалась и не замечала меня, даже когда была дома.

Основа бытия – это внимание других. Возможно, именно это побуждает людей создавать разумы помимо наших собственных: мы хотим, чтобы нас видели. Мы хотим, чтобы нас находили. Хотим, чтобы нас обнаружил кто-то другой. В структурированном одиночестве современного мира многих из нас другие люди игнорируют, едва нас замечают.

Вот о чем я мечтала в детстве: что мои куклы оживут, и обнаружат рядом меня, и спасут от одиночества незаметности.

Доктор Арнкатла Минервудоттир-Чан, «Строительство разумов»

34

ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА ПАРОМА, идущего из Бейкоза к центру, была пустой. Рустем слушал призыв на дневную молитву, разносящийся над проливом, перекличку муэдзинов, когда эхо откликов, плывущих от минарета к минарету, накладывается друг на друга. Он рос без религии, но разве нашелся бы человек, которого это не тронуло бы?

Возможно, она не появится. Возможно, сообщение не дошло. На самом деле он почувствует только облегчение. Он насладится рейсом до Каракей, проведет еще одну ночь на наглаженных простынях «Пера Палас». Рано или поздно ему придется с ней встретиться, но возможна пара дней отсрочки. С перил сорвалась чайка. Он услышал, как ветер шелестит в ее перьях.

– Сегодня ты принес хорошие новости?

Она стояла у борта в нескольких метрах от него. Он не услышал ее приближения. Слишком увлекся призывом к молитве, слишком отвлекся.

«Когда настанет время, меня легко будет убить».

– По-моему, я близок к цели.

– Вот как?

– Да. Кажется, я нашел уязвимое место. Не вход, не сам портал – но путь к нему. Похоже, вход существует.

– Как вы его нашли?

«Каково быть летучей мышью?»

– Никогда не умел объяснять свои методы. Между элементами памяти есть ряд связей, когда некоторое количество ассоциаций в нейронной сети…

Окунавшиеся в платину пальцы отмахнулись от него:

– Шутка. Мне неинтересно. Меня интересует время.

– Его всегда не хватает.

– Это так. И важнее времени только выбор момента.

– Не понял.

– А вам и не надо. Я уже говорила: мы не просим вас мыслить широко – просто глубоко задумайтесь о поставленной задаче. Советую – если вы хотите большей безопасности, нежели сами обеспечили другим, – об этом не забывать. Не направляйте свою энергию на то, что может подвергнуть вас опасности, сосредоточьтесь на задании. Вас наняли для выполнения определенной работы. Вам за нее неплохо платят. Вы уже узнали, что бывает, если вы забредаете не туда. Не бродите.

– Бродить… – повторил Рустем. – Кстати. Вы не знаете, что это был за остров? Тот, на котором бросили всех бродячих собак Стамбула?

– О чем вы?

– В 1909 году. Вы должны знать эту историю: городские власти собрали всех бродячих собак Стамбула, перевезли на какой-то остров в Мраморном море и там бросили.

– Я не местная.

Из-за приглушающих и стирающих интонации эффектов абгланца невозможно было понять, были ли в ее голосе какие-то чувства.

– Но вы ведь должны знать эту историю! Их бросили без еды и воды. Их вопли разносились по всему городу.

Паром дернулся, приставая к причалу Канлики, машина дала задний ход. Женщина протянула платиновую руку к борту, чтобы устоять на ногах. Рустем просто чуть перенес центр тяжести. На мгновение он почувствовал, что имеет преимущество, и продолжил:

– Должно быть, это было ужасно. Некоторые пытались им помочь: бросали еду с лодок. Но в конце концов все собаки погибли.

На ярком солнце, отразившемся от воды, абгланц роился, зеленым и переливчатым, словно мясные мухи над трупом. Волнение? Или ему просто кажется?

– Вряд ли это было важным событием, иначе я о нем слышала бы.

– Говорят, что потом долгие годы – долго после того, как трупы должны были полностью разложиться, – городские жители ощущали запах их трупов.