Гораций

Семнадцатое послание адресовано Сцеве. Гораций излагает здесь свои взгляды на то, как следует себя вести со знатными и богатыми людьми. Если Сцева любит спокойный сон и ненавидит городскую кутерьму, ему вообще следует покинуть Рим и перебраться в провинциальный Ферентин, предупреждает поэт. Если же он хочет помочь ближним и что-то урвать для себя, то пусть идет на поклон к богачам. Далее Гораций объясняет Сцеве разницу между гедонистом Аристиппом и киником Диогеном, которые оба были нахлебниками, но первый — у царей, а второй — лишь у простолюдинов. Понравиться знатным людям — это «не последняя честь». Чтобы достигнуть заветной цели, нужно быть мужественным человеком и приложить определенные усилия, не останавливаясь на половине пути. При этом, желая получить что-то у богачей, не следует требовать напрямую или постоянно врать о своих потерях, ибо в первом случае ты получишь намного меньше, а во втором — тебе перестанут верить и больше ничего не дадут, с юмором замечает Гораций.

Восемнадцатое послание, как и второе, адресовано Лоллию. В отличие от семнадцатого послания, здесь Гораций уже более подробно рассматривает жизненные ситуации, в которые может попасть клиент, и дает очень четкие советы, как надлежит себя вести со своим покровителем (патроном) в том или ином случае, чтобы не потерять его благосклонности. В отношениях с патроном важно соблюдать «золотую середину» — не быть шутом, но не быть и грубияном. Если брать практические советы, то, например, ни в коем случае нельзя уклоняться от совместной охоты с патроном без очень уважительной причины. Ясно, что поэт опирается здесь, прежде всего, на свой опыт взаимоотношений с Меценатом, чьим клиентом он является. При этом сам Лоллий, которого наставляет поэт, — знатный и отнюдь не бедный человек. Очевидно, он ищет покровительства у какого-то могущественного аристократа, возможно, у одного из представителей семьи императора Августа. В конце послания Гораций указывает, что Лоллию небесполезно будет также изучать философские трактаты, дабы спокойно провести свой век. Сам же поэт доволен тем, что у него уже есть, и лишь желает прожить «век остальной» так, как хочет, не зная суеты и имея запас «книг и провизии на год».

Девятнадцатое послание адресовано Меценату. Оно, очевидно, является своеобразным ответом на несправедливую критику, которой ранее подверглись «Эподы» и «Оды» со стороны некоторых римских поэтов и грамматиков. В начале Гораций обрушивается на бездарных поэтов-подражателей, которые слепо копируют даже поведение знаменитостей, что выглядит особенно смешно и нелепо. Далее он подчеркивает, что сам «по чужим ведь стопам не ходил». Гораций напоминает, что он первый представил Риму «паросские ямбы», то есть свои «Эподы», взяв у греческого поэта Архилоха (родом с острова Парос) «размер лишь и страстность», но не темы и не слова. «Соблюдали размер» Архилоха и такие известные древние греческие поэты, как Сапфо и Алкей. Более того, музу Алкея первый из всех римских лириков прославил именно Гораций в своих «Одах». Он гордится тем, что его любят и читают благородные люди. При этом Гораций подчеркивает, что не охотится «за успехом у ветреной черни», и никогда не прибегает к обычным методам завоевания одобрения у широкой публики и, в особенности, у критиков. Это, конечно, вызывает у последних обиду и ожесточение, и дает повод обвинять Горация в высокомерии и желании нравиться только представителям высшей знати.

Шуточное двадцатое послание является завершающим и адресовано непосредственно первой книге «Посланий». Гораций упрекает свою книжку в том, что ей хочется поскорее оказаться в книжной лавке, а затем попасть в руки покупателей, чтобы отправиться путешествовать по миру. Поэт предупреждает ее, что обратного пути не будет, и она может вскоре пожалеть о своем решении. Тем не менее он наставляет ее, как она должна вести себя с читателями и предрекает, какая ее ждет судьба. Скорее всего, книжка понравится римлянам, но затем, когда ее зачитают и замусолят, она будет кормить моль в сундуке или ее отошлют в далекий провинциальный городок. В конце концов, книжка попадет в обычную школу в глухом предместье, где она будет «чтенью ребят обучать, покуда язык не отсохнет». И вот там-то она должна рассказать читателям о происхождении Горация («сын отпущенца»), его положении («первым я Рима мужам на войне полюбился и дома»), внешности («малого роста, седой преждевременно, падкий до солнца»), характере («гневаться скорый, однако легко умиряться способный») и возрасте («прожито мной декабрей уже полностью сорок четыре» — в 21 году до н. э.).