Гораций

Рассматривая в «Науке поэзии» драму, Гораций отмечает, что поэт, прежде всего, должен представить «все возрасты в облике верном», то есть наделить действующих лиц пьесы чертами, соответствующими каждому возрасту, будь то мальчик, юноша, взрослый человек или старик. При этом старика не должен играть актер-юнец, а взрослого человека — мальчишка (ст. 153–178). Затем он дает целый ряд важных наставлений о драме. Во-первых, зрителей более всего волнует не то, что они слышат, а то, что они видят; при этом ужасное и фантастическое показывать на сцене все же не рекомендуется (ст. 179–188). Во-вторых, пьеса должна включать всего пять актов (ст. 189–190). В-третьих, появление божества, разрешающего запутанную ситуацию (deus ex machina), оправданно только в исключительных случаях. В-четвертых, одновременно на сцене должно выступать не более трех актеров (ст. 191–192). В-пятых, важна роль хора, который поет между действиями и выступает в качестве советчика, умиротворителя, воспевателя законности и справедливости, и т. д. (ст. 193–201).

Далее Гораций заводит речь о музыке, в развитии которой он отмечает ранний период, когда она была довольно простой, и поздний, когда она стала не в меру пышной и важной. В итоге это привело к тому, что хор «стал в песнопеньях своих темней, чем дельфийский оракул» (ст. 202–219). Еще один недостаток, с которым необходимо бороться — это вульгарный язык в пьесах. Безусловно, в сатировской драме нужно применять совсем не те же слова, что используются в трагедии. Но при этом божество, например, не должно «опускаться в своих речах до убогих притонов» (ст. 220–250). Вслед за этим Гораций рассматривает вопрос о ямбическом триметре — размере диалогических партий драматических произведений. Он отмечает недостаточную отделку стихов в пьесах римских драматургов Акция и Энния, а также в комедиях Плавта. Чтобы достичь желаемого уровня в мастерстве, необходимо день и ночь штудировать произведения греческих писателей, уверен Гораций (ст. 251–274). Кратко описав историю развития драмы у греков (по его мнению, комедия возникла после трагедии), поэт отмечает заслуги и римских драматургов, которые отважно решились «о себе о самих претексты писать и тогаты». Лишь торопливость и лень помешала им достичь совершенства (ст. 275–294).

Глава тринадцатая. Поэт и император

Большую роль в жизни Горация сыграло его знакомство с Августом, состоявшееся, возможно, еще в 28 году до н. э. Поэт настолько понравился императору, что в 25 (или 23) году до н. э. тот задумал сделать его своим личным секретарем, о чем и сообщил в письме Меценату: «До сих пор я сам мог писать своим друзьям; но так как теперь я очень занят, а здоровье мое некрепко, то я хочу отнять у тебя нашего Горация. Поэтому пусть он перейдет от стола твоих параситов к нашему царскому столу, и пусть поможет нам в сочинении писем»[986]. Однако поэт тактично отверг это предложение, возможно, сославшись на слабое здоровье, поскольку боялся, вероятно, окончательно потерять свою независимость.

Август воспринял отказ Горация с пониманием и не рассердился. Император продолжал благоволить к Горацию и «по-прежнему навязывал ему свою дружбу»[987], о чем свидетельствуют отрывки из писем Августа, сохранившиеся у Светония: «„Располагай в моем доме всеми правами, как если бы это был твой дом: это будет не случайно, а только справедливо, потому что я хотел, чтобы между нами были именно такие отношения, если бы это допустило твое здоровье“. И в другом месте: „Как я о тебе помню, можешь услышать и от нашего Септимия, ибо мне случилось при нем высказывать мое о тебе мнение. И хотя ты, гордец, относишься к нашей дружбе с презрением, мы со своей стороны не отплатим тебе надменностью“». Кроме того, по словам того же Светония, Август шутливо «называл Горация чистоплотнейшим распутником и милейшим человечком, и не раз осыпал его своими щедротами»[988].

Надо сказать, что Гораций довольно долго присматривался к Августу и не сразу проникся к нему симпатией. Сказывалось, очевидно, не только республиканское прошлое поэта, сражавшегося на стороне Марка Брута, но и глубокая обида на императора из-за конфискации отцовского имущества. Вероятно, именно поэтому в своих ранних произведениях Гораций еще далек от прославления деяний Августа, хотя иногда и упоминает его имя[989]. Кроме того, в первой сатире второй книги известный юрист Требатий Теста предлагает Горацию сочинить панегирик в честь Августа, но поэт отказывается, ссылаясь на отсутствие таланта[990]. Однако в девятом эподе, написанном в 31 году до н. э. сразу после битвы при Акции, Гораций, по-видимому, искренне радуется блестящим военным победам Августа, предвкушая скорое окончание гражданских войн.