Горбачев и Ельцин как лидеры

В результате падения своей популярности и роста критики после экономических реформ начала 1992 года он переключился на поиск поддержки со стороны центристов во многих сферах политики. После военной победы над депутатами и их вооруженными сторонниками в октябре 1993 года, но до декабрьских выборов Ельцин начал подчеркивать тему «нормализации» и необходимость долгосрочного процесса культурной адаптации к новой системе[312]. На своей пресс-конференции после выборов он заявил, что Россия жаждет стабильности, России нужен мир[313]. Мемуары, которые он подписал для публикации в начале 1994 года, завершаются прозаическим обещанием дать российскому народу «устойчивость в политике и экономике» и заявлением о том, что «спокойствие России и является главной целью этого неспокойного президента» [Ельцин 1994:299]. Успокоившись после своего приступа гнева по поводу амнистии в феврале 1994 года, Ельцин предложил (и выступил посредником) «меморандум о социальном согласии», направленный на то, чтобы побудить всех умеренных формально согласиться работать в системе, избежать разжигания общественных страстей и помочь ему изолировать экстремистов в Думе[314]. По его мнению, конституция положила конец противоречиям двоевластия и создала цивилизованную основу для прочного мира и рационального развития.

Структурные преобразования перестали быть лейтмотивом правления Ельцина. Теперь упор делался на консолидацию достижений, рационализацию управления в новом структурном контексте, политическую изоляцию антисистемных сил и адаптацию народа к системе в том виде, в каком она строилась [Батурин и др. 2001: 16–17, 379–380, 397, 412].

Качественным показателем смены политических приоритетов стали новый упор в выступлениях Ельцина на тему консолидации и относительный отход от тематики преобразований, преобладавшей в 1992–1993 годах. В своем первом выступлении в Совете Федерации 11 января 1994 года он подчеркнул необходимость укрепить рыночную экономику, придав ей правовую инфраструктуру[315]. 24 февраля в его знаменательном послании Федеральному собранию под названием «Об укреплении Российского государства» было заявлено: «Сейчас завершается важный этап преобразования России в демократическое государство. На основе Конституции формируется демократическая система власти»[316]. Раздел о самой экономической реформе, который раньше был бы приоритетным, теперь располагался в середине длинного обращения. В этой и последующих речах по-прежнему подчеркивается необходимость продолжения и углубления процесса реформ, но гораздо больший акцент делается на поддержании социального мира (то есть «всех здоровых сил в обществе») и укреплении правопорядка, причем уделяется внимание судам, снижению преступности, социальным программам, надежности административной системы, упорядочению отношений между Москвой и регионами, долгосрочной адаптации населения к новой системе и необходимости реформы государственной службы как средства снижения уровня коррупции. После амнистии Ельцин красиво резюмировал новое направление в своем обращении к правительству 4 марта 1994 года, заявив, что сегодня в России демократия означает прежде всего стабильность, порядок, сотрудничество[317]. Гайдар почувствовал грядущий сдвиг и в январе 1994 года ушел со своего поста в правительстве[318].

Ельцин был компетентным управленцем и партийным руководителем в Свердловске с 1950-х по 1970-е годы, когда он оставался бесспорным хозяином на своей территории и когда коммунистическая система сдерживала конфликты, насаждая социальный мир и политическое согласие. Затем, в последние годы правления Горбачева, он превратился в тактически выгодную революционную фигуру. Как президент независимой России он, к лучшему или худшему, провел страну через радикальный разрыв с наследием коммунизма. Но теперь, ослабленный возрастом, болезнью и явной усталостью от столь долгой борьбы, Ельцин столкнулся с необходимостью исполнять еще одну социальную роль: лидера как системного менеджера.