Гордость и предубеждение

There was too much to be thought, and felt, and said, for attention to any other objects.	Слишком многое нужно было обдумать, почувствовать, сказать, чтобы внимание могло сосредоточиться на чем-то постороннем.
She soon learnt that they were indebted for their present good understanding to the efforts of his aunt, who did call on him in her return through London, and there relate her journey to Longbourn, its motive, and the substance of her conversation with Elizabeth; dwelling emphatically on every expression of the latter which, in her ladyship's apprehension, peculiarly denoted her perverseness and assurance; in the belief that such a relation must assist her endeavours to obtain that promise from her nephew which she had refused to give.	Вскоре Элизабет обнаружила, что понять друг друга им во многом помогли усилия леди Кэтрин. Тетка и впрямь встретилась с ним, проезжая через Лондон, и рассказала ему о своей поездке в Лонгборн, о причине этой поездки и о разговоре с Элизабет. Особенно леди Кэтрин напирала на то, что ответы мисс Беннет ясно доказывали ее наглость и испорченность. Разумеется, она не сомневалась, что это поможет ей вырвать у племянника заверение, которого она не добилась в Лонгборне.
But, unluckily for her ladyship, its effect had been exactly contrariwise.	Но, на беду ее светлости, рассказ произвел обратное действие.
"It taught me to hope," said he, "as I had scarcely ever allowed myself to hope before.	- Это вселило в меня надежду на то, - добавил он,- о чем я до той поры не смел и мечтать.
I knew enough of your disposition to be certain that, had you been absolutely, irrevocably decided against me, you would have acknowledged it to Lady Catherine, frankly and openly."	Я знал вашу прямоту и понимал, что если бы вы решительно были настроены против меня, то сказали бы об этом моей тетке без обиняков.
Elizabeth coloured and laughed as she replied,	Покраснев и засмеявшись, она ответила:
"Yes, you know enough of my frankness to believe me capable of that.	- О да, вы достаточно знакомы с моей откровенностью. И вполне могли считать, что я на это способна.
After abusing you so abominably to your face, I could have no scruple in abusing you to all your relations."	После того как я разбранила вас прямо в лицо, мне, конечно, ничего не стоило высказать свое мнение о вас кому-нибудь из вашей родни.
"What did you say of me, that I did not deserve?	- Но разве вы что-нибудь обо мне сказали, чего я не заслуживал?
For, though your accusations were ill-founded, formed on mistaken premises, my behaviour to you at the time had merited the severest reproof.	И хотя ваше недовольство мной основывалось на ошибочных сведениях и исходило из ложных предпосылок, мое поведение в тот вечер было достойно самого сурового осуждения.
It was unpardonable.	Оно было непростительным.
I cannot think of it without abhorrence."	Я не могу о нем вспомнить без содрогания.
"We will not quarrel for the greater share of blame annexed to that evening," said Elizabeth.	- Давайте не спорить о том, чья вина была в этот вечер больше, - сказала Элизабет.
"The conduct of neither, if strictly examined, will be irreproachable; but since then, we have both, I hope, improved in civility."	- Каждый из нас, если судить строго, вел себя небезупречно. Надеюсь все же, что с той поры мы оба немного набрались учтивости.
"I cannot be so easily reconciled to myself.	- Я не могу себя простить так легко.
The recollection of what I then said, of my conduct, my manners, my expressions during the whole of it, is now, and has been many months, inexpressibly painful to me.	Память о том, что я тогда наговорил, - о моем поведении, манерах, словах, - все эти месяцы не давала мне покоя. Никогда не забуду вашего справедливого упрека.