Горящая земля

– И вернет колдунью ее мужу, – пробормотал Беокка, глядя на Скади в черном плаще, чьи глаза мерцали из самого темного угла комнаты. – Скирнир предложил награду за ее возвращение.

– Скирнир? – переспросил я.

Это имя было мне незнакомо.

– Скирнир – ее муж, – пояснил Беокка. – Фриз.

Я посмотрел на Скади, которая отрывисто кивнула:

– Если ты ее вернешь, она погибнет.

– Тебя это заботит? – уточнил Беокка.

– Мне не нравится убивать женщин.

– Закон Моисея гласит, что мы не должны разрешать ведьме жить, – напомнил священник. – Кроме того, она – прелюбодейка, поэтому ее муж имеет данное Господом право убить ее, если пожелает.

– Скирнир – христианин? – поинтересовался я.

Ни Скади, ни отец Беокка не ответили. Тогда я спросил у Скади:

– Он тебя убьет?

Она молча кивнула.

– Итак, – я снова повернулся к Беокке, – до тех пор, пока я не заплачу виру, не дам клятву Эдуарду и не пошлю Скади на смерть, мои дети будут заложниками?

– Король издал указ, что о твоих детях будут заботиться в покоях госпожи Этельфлэд, – объяснил Беокка.

Он осмотрел меня с ног до головы здоровым глазом:

– Почему ты оделся, как на войну?

Я промолчал, и Беокка пожал плечами:

– Ты думал, что король пошлет свою стражу?

– Я полагал, что он может так поступить.

– И ты стал бы с ними сражаться? – Беокка был потрясен.

– Я бы показал им, кого они пришли арестовать.

– Ты убил человека!

Беокка наконец слегка собрался с силами:

– Человек оскорбил тебя, я знаю, но его устами говорил Святой Дух! Ты ударил его, Утред! Король простил первый удар, но не второй, и ты должен заплатить за это!

Он откинулся назад; теперь у него снова был усталый вид.

– Тебе вполне по силам заплатить такую виру. Епископ Ассер настаивал на том, чтобы она была куда больше, но король милостив.

Бревно в очаге внезапно затрещало, напугав борзых, которые дернулись и заскулили. Огонь вспыхнул с новой силой, осветив комнату, отбрасывая дрожащие тени.

Через этот огонь я посмотрел на Беокку.

– Епископ Ассер, – бросил я сердито.

– Что – епископ Ассер?

– Годвин был его щенком.

– Епископ разглядел в нем святость, да.

– Он увидел способ удовлетворить свое желание, – прорычал я, – избавить от меня Уэссекс!

Я думал о случившемся на пиру с тех пор, как Годвин погиб от моей руки, и решил, что за словами монаха стоял Ассер. Епископ Ассер верил, что Уэссекс в безопасности. Силы Харальда уничтожены, Хэстен послал свою семью креститься, поэтому Уэссексу больше не нужен полководец-язычник. И Ассер использовал Годвина, чтобы настроить Альфреда против меня.

– Этот кусок валлийского дерьма научил Годвина, что́ нужно говорить. Не Святой Дух вещал устами Годвина, отец, а епископ Ассер.

Беокка уставился на меня через мерцающий огонь.

– Ты знаешь, что пламя ада не дает света? – спросил он.

– Не знаю.

– Это одно из таинств Бога, – пояснил Беокка.

Потом, крякнув, встал. Стряхнул с плеч мой плащ и тяжело оперся на палку.

– Что мне передать королю?

– Это твой Бог ответствен за ад?

Беокка нахмурился, размышляя.

– Хороший вопрос, – в конце концов признал он, хотя и не дал ответа. – Как и мой вопрос. Что мне передать королю?

– Что он получит ответ на рассвете.

Беокка слегка улыбнулся:

– И каким будет ответ, господин Утред?

– Это он узнает на рассвете.

Священник кивнул:

– Ты должен отправиться во дворец один, без оружия, без кольчуги, в простой одежде. Мы пошлем человека, чтобы забрать твою ведьму. Твои дети будут возвращены, когда ты заплатишь сотню шиллингов, остаток виры следует заплатить в течение шести месяцев.

Он похромал было к двери, ведущей во двор, но задержался, повернулся и уставился на меня:

– Позволь мне умереть в мире, господин Утред.

– Наблюдая за моим унижением?

– Зная, что твой меч будет служить королю Эдуарду. Что Уэссекс будет в безопасности. Что дело Альфреда не умрет вместе с ним.

Тогда я впервые услышал, как Эдуарда называют королем.

– Ты получишь ответ на рассвете, – повторил я.

– Бог да пребудет с тобой, – сдался Беокка и похромал в ночь.

Когда тяжелая наружная дверь захлопнулась и засов упал на место, я вспомнил, как Равн, слепой скальд, отец ярла Рагнара, твердил, что наши жизни похожи на странствие через неведомое море. Иногда, говорил он, мы устаем от спокойных вод и ласковых ветров – и тогда у нас нет другого выхода, кроме как круто налечь на рукоять рулевого весла и двинуться к серым облакам, барашкам и буйной опасности.

– Это – наша дань богам, – убеждал он меня.

Я все еще не знаю, что он имел в виду, но в звуке захлопнувшейся двери я услышал эхо тяжелого удара рулевого весла, которое перекинули в другую сторону.

– Что будем делать? – спросил Финан.

– Я скажу тебе, чего я не буду делать, – прорычал я. – Я не дам клятву верности этому чертову ребенку!

– Эдуард – не ребенок, – мягко возразил Финан.

– Он бесхарактерный маленький ублюдок, – сердито заявил я. – Он одурманен своим Богом, как и его отец. И привык сосать уксус из груди этой суки, жены Альфреда, и я не дам ему клятвы.

– Он скоро будет королем Уэссекса, – заметил Финан.