Горят огни

— Посмотрите, пожалуйста, — чуть помедлив, добавляет: — Это очень важно.

Старый ювелир наконец берет в руки перстень и начинает рассматривать его, вооружившись увеличительным стеклом.

— Его сделал мой отец, — он выносит вердикт после нескольких минут изучения кольца.

— Вы уверены? — на всякий случай переспрашиваю я.

— Абсолютно, — следует ответ. — Ваш дед, Лев Геннадьевич, обратится к отцу с просьбой изготовить несколько копий старинного перстня. Заказ был несколько необычным, — вспоминает мастер. — Лев Геннадьевич был готов заплатить любые деньги, лишь бы камни в копиях были настоящими. Обычно копии — подделки со стекляшками или менее ценными камнями, поэтому мне очень хорошо запомнилась эта работа. Гранаты таких размеров встречаются в природе крайне редко.

— А вы можете отличить настоящий, старинный перстень от остальных?

— О да, — старый мастер кивает. — Когда Лев Геннадьевич обратился к нам, отец был уже немолод, не те силы, — он качает головой, словно сожалея о чем-то. — Приняв заказ, отец попросил меня о помощи, и два перстня сделал я самолично, — с чувством собственного достоинства рассказывает Дементий Кириллович. — Даже будучи при смерти я смогу узнать и свою работу, и образец.

— А чем подлинное кольцо отличалось от копий? — спрашивает Костя.

Мне почему-то кажется, что ответа на этот вопрос мы не получим, и я оказываюсь права.

— Увы, — ювелир опускает плечи. — Эту тайну мой отец унес с собой в могилу. Я не искал скрытых смыслов, а просто выполнял заказ, — объясняет он.

Нам давно пора уходить — бабушка просила помочь ей с уборкой — и потому приходит время прощаться.

— В любом случае спасибо вам, вы очень помогли, — улыбаюсь я.

— Обращайтесь, — отвечает Дементий Кириллович, и мне стоит немалых усилий не засмеяться.

— Вполне возможно, что обратимся, и не раз, — Костя тоже не может сдержать улыбку, ведь мы и правда будем носить сюда все найденные перстни.

— Я знаю, — с лукавой улыбкой утверждает старый мастер. — До скорых встреч.

На свежем воздухе, когда мы покидаем мастерскую, меня охватывает нехорошее предчувствие надвигающейся беды, но я старательно отгоняю его прочь: Костя ведь обещал, что всё будет хорошо. Наверняка Дементий Кириллович не имел в виду ничего ужасного и таинственного, просто у старика такая манера общения. В конце концов, дедушка доверял и его отцу, и ему самому.

Третьего ноября бабушка, всю неделю наблюдавшая за измученными внуками, объявила о праздничном ужине. Нам всем не мешало немного отдохнуть в кругу семьи и прогнать сезонную осеннюю хандру, к тому же, был и повод: долгожданное начало каникул. С раннего утра субботы мы не переставая готовили, ведь по бабушкиным представлениям семейного ужина для самых близких должно хватать, чтобы досыта накормить роту солдат.

Оставив нарезание салатов на потом, я посвятила первую половину дня выпеканию бисквитов для морковного торта; кстати, этот процесс здо́рово успокаивал и приносил внутреннее умиротворение, которое так контрастировало с суматохой вокруг.

Бабушка хотела позвать и дядю Игоря, и тетю Лену, но они, к облегчению Талины, отказались, сославшись на важные дела. Дядя был полностью погружен в бизнес, и на данный момент я плохо представляла, что именно там происходит: после совещания я вдвойне была занята учебой и абстрагировалась от новостей, лишь изредка слушая самую важную информацию от Кости.

Когда всё было готово и пришло время накрывать на стол, я бесконечно радовалась тому, что не отложила покупку разбитых в апреле фужеров в долгий ящик. Вообще-то, с этим мне тоже тогда помог Костя: таких не было в продаже ни в одном магазине Москвы, и парень еще до побега свел меня с мастером, который изготовил точно такие же. Только теперь до меня дошло, что этот же мастер, вероятно, когда-то сделал и весь сервиз по заказу дедушки, ведь тот любил выпендриться эксклюзивными вещами, которых больше ни у кого нет.

Костя, сидящий напротив, не отрывал от меня глаз, и было очень забавно вот так смотреть друг на друга и вспоминать то, что известно только нам двоим. Таля смотрела на нас, как Лариса Гузеева из «Давай поженимся», и мне оставалось молиться, что бабушка этого не видит. Как всё-таки интересно складывается жизнь: много лет назад мои родители познакомились в этом доме, а теперь мы с Костей здесь же прожигаем друг друга влюбленными взглядами. Хотелось бы верить, что это на всю жизнь.

Порой во время ужина мне казалось, что бабушка видит в нас, своих внуках, отражение своих детей. По сути, так оно и было, мы ведь похожи на родителей как характерами, так и внешне. Хорошо, что у бабушки, в отличие от многих других, нет привычки путать имена, а то я окончательно сошла бы с ума.

Спустя несколько тостов все немного расслабились, и, решив, что в этом нет ничего такого, я осмелилась наконец задать Косте мучавший меня вопрос.

— Откуда у тебя отдельный дом?

Я надеялась, что хотя бы за этим не кроется никакой болезненной истории, но парень, подтверждая все мои опасения, ответил: