Горят огни

Как обычно, я надеюсь зря, но стоит Елисеевским людям сделать пару шагов в мою сторону, как из комнаты справа доносится жуткий грохот, и преследователи как по команде разворачиваются на шум. Я не уверена на все сто процентов, ведь наблюдаю за всем через узкую щель в столе, но чувствую, что именно сейчас у меня появился шанс.

Нападать со спины — нечестно и никак не благородно, но сегодня я, пожалуй, смогу это пережить. Не успеваю я нажать на спусковой крючок, как слева — там как раз был Костя — летит пуля. Точным выстрелом парень выбивает из руки ближайшего к нему человека пистолет, вторым — валит его на пол. Второй мгновенно нажимает на спусковой крючок, но пистолет направлен в меня; чудом увернувшись от пули, я стреляю в наемника, который как раз не успевает выпустить следующую в сторону Кости.

Где-то должен быть третий, и я почему-то уверена, что он не пытается сбежать сейчас: он думает, что стреляли не мы, а в нас. На нас обрушивается звонкая тишина, нарушаемая лишь тиканьем стареньких часов на первом этаже. Мы не издаем ни звука в ожидании того, последнего, человека, который должен вскоре подняться сюда. Время расплавляется, становится липким и тягучим, как карамель, и кажется, что еще немного — и его можно будет пощупать рукой. Каждая секунда тянется как час, хотя проходит всего-то ничего: у меня даже не затекли ноги в неудобной позе.

— Долго вы еще там? — доносится снизу.

Не услышав ответа, мужчина медленно — скорее, лениво — направляется к нам. Я считаю шаги по ступенькам и думаю о том, что в кои-то веки нам везет: он расслаблен, и у нас есть все шансы застать его врасплох. Когда остается совсем чуть-чуть, жестами пытаюсь показать Косте, что этот человек нужен нам живым: по крайней мере, разумно было бы его допросить. Я не могу утверждать, что парень меня понял, но он сосредоточенно кивает в ответ, а значит, всё будет хорошо.

Сто́ит последнему преследователю показаться на этаже, Костя уверенно стреляет в его правое плечо, а я палю по ногам, чтобы точно не смог убежать. Я не знаю, откуда во мне берется столько хладнокровия и жестокости, но если дело касается семьи, то я способна, кажется, на всё, что угодно: я уже проверяла.

Только сейчас, когда последний противник обезврежен, и нам пока что ничего не грозит, я вспоминаю о Тале. Зову ее, и сестра выбегает из комнаты: до смерти перепуганная, но вполне живая и здоровая. Она с разбега бросается мне на шею, я обнимаю ее в ответ, и от переполняющих эмоций мы неуклюже валимся на пол.

— Я боялась, что вас… Что вас… — подруга готова вот-вот заплакать, и я обнимаю ее крепче.

— Тише, всё хорошо, — я глажу ее по волосам, стараясь принять вертикальное положение. — Ты молодец.

Таля поднимает на меня удивленный взгляд.

— Я?

— Ты классно придумала отвлечь их шумом, — я вымученно улыбаюсь. — Боюсь, без этого всё закончилось бы для нас очень плохо.

— Да это просто шкаф упал, — сестра нервно хихикает. — Я не знала, что он такой ветхий, ну и решила на него опереться, — теперь мы смеемся вместе, и даже Костя, который слышал наш разговор, не может сдержаться. На мгновение кажется, будто всё хорошо.

К нашему «хорошо» прилагается два трупа плюс один живой, но нехороший человек почти без сознания, а еще одно мертвое — а может быть, и нет — тело лежит где-то между домом и машинами. Неизвестной остается причина, с какой именно целью нас выслеживали: причин полно, но вроде бы последние пару недель в бизнесе всё относительно стабильно: по крайней мере не настолько напряженно, чтобы ни с того ни с сего обстреливать нас троих.

Костя диктует мне номер людей, которые сотрут следы нашего побоища с лица земли, и мое удивление растет с геометрической прогрессии: трубку поднимает командир бригады клинеров, которые работали у нас в особняке. Надо же, даже для обычной уборки Ник взял стопроцентно проверенных людей.

Когда мы тащим выжившего преследователя к машине, я мысленно клянусь, что никогда больше не буду носить каблуки: очень уж неудобно получается, с таким-то досугом. Но это всё будет только завтра, а сейчас на Москву опускаются сумерки, а мы снова выдвигаемся в неизвестность.

Глава 23. Люди глядят на наличие перьев

Мы неслись по вечерней Москве, которая и в понедельник была такой же шумной, как на выходных. Я не имела ни малейшего понятия, куда мы едем, — могла лишь догадываться, — но скорее всего, к какому-нибудь знакомому врачу или семейным медикам. Тому бедолаге, который упорно поливал кровью салон и которого с обеих сторон придерживали мы с Талей, требовалась помощь: в конце концов, он еще нужен нам живым.

В машине снова играли песни Земфиры: после того, как я в начале месяца поставила сюда ее диск, он часто крутился на повторе. Под такую музыку очень хотелось смотреть в окно на проплывающий мимо город, и я отметила, что район был мне незнаком: по крайней мере, здесь я точно еще не была.

— Приехали, — невеселым голосом оповещает Костя.

Странно, я ведь думала, что нам нужен врач, но никакие врачи не сидят вечерами в высоких и красивых зданиях офисов.