Горят огни

В любом случае, я до сих пор не очень разбиралась в схемах налогообложения и бизнес-планах, хотя уложила уже в своей голове структуру и законы рынка и жуткие кривые спроса и предложения. Я не была сильна в математике так, как Таля, но больше полагалась на собственную интуицию — та, кстати, меня еще ни разу не подводила. Несмотря на это, меня привлекали именно те дела, которые на широкую аудиторию не афишировались.

— Кеш, сделай, пожалуйста, кофе, — через несколько дней я на всех парах влетаю в Костину приемную, в которой Кеша наводит уют вот уже несколько лет. В моей всё не так, и очень не хватает человека, который бы всем этим занялся.

— Какой? — вежливая до невозможности, настолько, что граничит с жуткой, улыбка секретаря заставляет меня невольно вздрогнуть, но я быстро беру себя в руки.

— Самый большой эспрессо в мире, — сил улыбаться в ответ уже нет, и хочется только спать, бесконечно спать, а у меня на сегодня запланировано еще две встречи.

После разделения дел сначала было полегче, и я уже обрадовалась, но потом, когда окунулась с головой во всю эту кашу — а иначе было и не назвать — поняла, что до этого видела лишь верхушку айсберга. Может, зря я гнала на дядю, считая, что именно он привел семью к упадку, который сам красиво называл стабильностью: я теперь вовсе не была уверена, что не сделаю только хуже.

— Тройной? — жизнерадостно уточняет Иннокентий, направляясь к кофемашине.

— Десятерной, — угрюмо отвечаю я. Как только у всех остальных хватает сил? Господи, как же хочется спать.

Мне предстоит договориться о продаже пары подлинников Да Винчи, причем еще нужно придумать, как выудить их из-за границы и инкогнито провезти к нам, а еще обсудить сопровождение нашими людьми неизвестного мне пока что ценного груза из Китая. Забежав к Тале, в чьем кабинете и приемной витал запах благовоний и сушеных трав, в очередной раз убеждаюсь в том, что мне просто жизненно необходим секретарь.

Сестра зазвала к себе Марту Липницкую, которая, как по мне, работала неважно и постоянно что-нибудь забывала, но Тале нравилось, что у той нет аллергии на благовония и она умеет заваривать травяные чаи из собственноручно собранных трав, а еще ежедневно проверяет все возможные гороскопы и охотно ими делится. Сестра была права: Липницкие и правда были нам должны. Долга, конечно, никто назад не требовал, но двадцатилетняя Марта с радостью согласилась на предложение о работе секретарем; если разобраться, то денег, статуса и информации о происходящем в городе это давало намного больше, чем помощь родителям в бюро ритуальных услуг.

Я бы с радостью предложила место моего помощника Люсе: Дима занимался другим, Паша был слишком неусидчивым для такой работы, а Тоха редко бывал трезвым — но Люся ждала ребенка, и в скором времени мне пришлось бы искать ей замену, а других кандидатов на эту должность я до сих пор не видела.

Китайская делегация состоит всего из четырех человек, один из которых — переводчик. У нас есть свой, и он тоже присутствует при обсуждении, но риски гораздо ниже, когда специалисты присутствуют с обеих сторон.

— Я ничего не понимаю, — шепчет Таля едва слышно, при этом сохраняя на лице голливудскую улыбку.

В ответ я тихонько пихаю сестру туфлей, и, стоит переводчику отвернуться, беззвучно подтверждаю:

— Я тоже.

От нас требуется перевезти через границу семена и саженцы китайской магнолии, а еще — небольшую популяцию каких-то особенных ночных гекконов, которые водятся исключительно на острове Хайнань. Параллельно с этой контрабандой нам самим нужно провезти целый вагон — в прямом смысле — золотых слитков, и сотрудничество обещает быть взаимовыгодным.

Остается обсудить совсем немного, и я тянусь к договору, чтобы обсудить детали. Часть груза мы предлагаем отправить через Благовещенск, и я снова с улыбкой вспоминаю город, в котором так и не побывала прошлым летом. Найти бы еще, где у нас напечатаны альтернативные варианты: одна копия занимает страниц пятнадцать, хоть и составлена на двух языках сразу. Глаза цепляются за графу с перечислением перевозимого добра и их зашифровкой для дальнейшего сообщения, и мне становится совсем неважно, понравится ли китайцам наша схема, потому что первым пунктом в списке значится «Монголия китайская».

В зеркале, висящем слева от меня, краем глаза вижу, как мое лицо стремительно краснеет, и всеми силами мысли стараюсь это предотвратить. Главное — не подавать виду, что что-то не так, и по короткому внутреннему номеру на стационарном телефоне рядом со мной вызвать Марту, которая готовила документы. Черт, мы ведь в переговорной комнате, где никаких телефонов нет и в помине.

Сначала я хочу извиниться и выйти, хотя неведомый инстинкт требует вскочить и пулей вылететь из кабинета, найти Марту Липницкую и казнить на месте, а затем и Талю, которая не могла выбрать себе грамотного секретаря, а после этого — дядю Игоря, который не передал нам документы в надлежащем виде, так, что пришлось их переделывать.