Читаем Горят огни полностью

— Глава семьи? Как интересно, — дядя заметно напрягается, когда я безобидно хлопаю ресницами. — Разве кто-то тебя им назначал? — спрашиваю едва слышно, приблизившись к дяде вплотную. Если он не хочет, чтобы присутствующие здесь самые близкие засомневались в нем, то не станет провоцировать конфликт и дальше. Если станет — я могу задать этот вопрос снова, уже во всеуслышание.

Дядино лицо долго краснеет, а затем резко белеет в одно мгновение.

— Из тех пятерых, кого одобрил для управления делами семьи мой отец, остались только мы с Леонидом, — сипло отвечает он.

— Значит, еще троих следует добавить, — я легко пожимаю плечами. — Последняя воля дедушки, а я читала оставленные им бумаги, гласит, что баланс должен быть сохранен до тех пор, пока среди нас не появится стопроцентный лидер.

Леонид Викторович внимательно смотрит на меня, затем на дядю, переводит взгляд на Костю, Ника и Талю. У меня не получается угадать, о чем он думает, но я сама окончательно осознаю, что парни, хоть и пытались сначала идти наперекор, а потом — побыстрее стать самостоятельными фигурами на этой шахматной доске, всё равно всегда играли по правилам. Старшие были для них непререкаемым авторитетом, в данном случае — дядя Игорь и Леонид Викторович.

В какой-то степени я понимаю и Костю, и Ника: дедушку я и сама готова слушать, хоть его уже нет с нами.

Может быть, именно потому, что я доверяю мнению дедушки и так сильно похожа на мать, я так остро реагирую на каждое дядино слово. Могла бы промолчать и просто сделать по-своему, он не посмел бы мне помешать, никто не посмел бы, но еще недавно дядя Игорь пел совсем другие песни и вел себя со мной, как с равной ему, и другого отношения — после всего-то — я не ожидала, но могла бы пережить. Загвоздка заключалась в том, что я не могла позволить что-либо мне запрещать.

И если Костя с Ником привыкли во всём слушаться старших, то я — никак нет. Если парни готовы смотреть, как двое глубоко взрослых главы семьи завалят всё, а я с самого начала чувствовала, что завалят, то я слишком хорошо вспомнила слова дедушки о наследии; я внимательно читала — и перечитывала почти каждый вечер — мамино письмо.

Зал собраний погружается в тишину, нарушаемую лишь нашим неровным дыханием. Кажется, дядя слишком зол и растерян, чтобы что-либо говорить: он, похоже, не думал, что выскажусь так открыто.

— Предлагаю компромисс, — я прикрываю глаза, выдерживая паузу. Обращаюсь ко всем: — Старшие пусть занимаются легальным бизнесом, для этого требуются большие знания и опыт. А всё остальное, — с нажимом выделяю последнее слово, чтобы не вдаваться в лишние подробности, — можно предоставить нам.

Поначалу я думаю, что мое предложение никому не нравится: по-прежнему не слышно ни звука. В душу закрадывается липкая, тягучая паника: может быть, дядя прав, и куда мне? Мне ведь до мамы дальше, чем до звезды, и, в отличие от нее, мне по-настоящему страшно.

Боковым зрением замечаю движение, а в следующий миг Костя переплетает наши пальцы и крепко сжимает мою ладонь. Не проходит и нескольких секунд, как-то же самое делает Таля, а на своем плече я чувствую руку Ника. Димы с нами нет, он ждет снаружи: просто наше детство и призраки прошлого — не ему, Таля была права, но друга всё-таки немножко здесь не хватает.

Прикрыв глаза, почти так же, как я минутой ранее, дядя медленно кивает.

Леонид Викторович Жилинский усмехается, и я не могу отвязаться от мысли, как же они с Костей всё-таки похожи.

— Думаю, это разумное решение, — чуть подумав, говорит Жилинский-старший. — Да и черт с вами, молодежь, всё равно ведь сделаете по-своему.

Кто из нас смеется первым, разобрать трудно, потому что Леонид Викторович прав, прав насчет каждого из нас. Чувство безграничной теплоты и семейного единства, притупившееся в последний месяц за кучей дел и забот, снова захлестывает меня с головой.

Очень хочется домой, но в офисе еще есть дела, поэтому мы отправляемся туда. Решение разделить обязанности было вполне логичным: в конце концов, что Леонид Викторович, что сам дядя, — оба и правда больше занимались другим. А еще они сидели в своих личных офисах, а в наш, общий, заглядывали редко и только при крайней необходимости. К тому же, дядя давно уже не принимал решений, связанных с криминалом: только давал советы, как лучше, хотя и ими мы зачастую пренебрегали.

Леонид Викторович, я слышала, и так собирался в ближайшее время отойти от дел, но гораздо лучше будет, если Костин отец останется хотя бы так. Его советы, кстати, я находила гораздо более дельными, чем дядины замечания, но Жилинский предпочитал не вмешиваться, только наблюдать, как мы справляемся, иногда задавая наводящие вопросы.

Перейти на страницу:

Похожие книги