Горят огни

— У тебя поэтому пацифик на запястье? — взяв руку парня в свои, обвожу пальцами татуировку.

— Да, я набил его в девятнадцать, незадолго до, кхм, — Костя запинается, — возвращения в семью. Иронично получилось.

— Кстати, я вспомнила, как папа учил меня стрелять, — делюсь я, когда мы уже поднимаемся к кабинетам. — Я и раньше знала, но сегодня вспомнила, — я улыбаюсь вновь обретенным моментам прошлого.

Костя не знает, что сказать, наверное, поэтому только крепко-крепко обнимает, но такие простые и понятные действия порой гораздо ценнее любых слов.

* * *

Сидя за партой рядом с Талей, я пытаюсь сосредоточиться хотя бы на математике, но урок прерывает педагог-организатор, которая пришла с объявлением. Простонав что-то невразумительное, сестра вытягивает руки вперед и утыкается лбом в парту, а я следую ее примеру. Черт, только ведь начала вникать в тему.

— …сможете бросить валентинки в специальный ящик на первом этаже, а четырнадцатого числа наши купидоны будут разносить их адресатам, — с довольным видом завершает женщина, а я ловлю себя на мысли, что видела-то ее всего пару раз, а имени и подавно не знаю.

Когда дверь за ней закрывается, а Ирина Витальевна продолжает объяснять про многогранники. Только вчера ведь написали контрольную по логарифмам, дала б передохнуть хоть один урок, не все так легко переключаются со сплошной алгебры на геометрию и непонятные чертежи.

— Джи, — Таля тихонько пихает меня локтем в бок, отчего цилиндр в моей тетради становится конусом, — ты уже придумала, что дарить Косте на четырнадцатое? — спрашивает она шепотом.

— А? — оторвавшись от исправления своего горе-чертежа, я сталкиваюсь с внимательно-любопытным взглядом зеленых глаз. — Ну…

Не признаваться же ей, что день всех влюбленных просто-напросто вылетел у меня из головы и что я бы про него даже не вспомнила до последнего момента?

— Ты забыла, — догадывается сестра еще до того, как я успеваю придумать какой-нибудь не постыдный ответ. — Да расслабься, — едва слышно успокаивает она, — я уже неделю голову ломаю, а всё еще без понятия.

— А если…

— А первый номер к доске пойдет решать, — математичка принялась водить пальцем по журналу, выискивая жертву, — Снегирева, — она с победным видом уставилась на меня через стекла своих огромных очков.

Мысленно выматерившись, я поплелась на экзекуцию. Конечно, я вообще не сильна в математике, но в геометрии — особенно, и хуже этого были только синусы с косинусами в прошлом году. Вздохнув, я начинаю читать условие задачи, параллельно выводя линии мелом на доске. Вычислить объем прямоугольного параллелепипеда — это, кажется, не так сложно. Пара минут уходит на то, чтобы выискать на доске нужную формулу.

— Первое задание — самое легкое, — поджав губы, выносит вердикт Ирина Витальевна. — Ладно, садись.

Приняв страдальческий вид, я возвращаюсь за парту.

— Я думаю насчет парных браслетов или большой рамки с кучей наших фотографий, — шепотом продолжаю прерванный разговор. — Вот только фотографий совместных у нас почти что нет, а удачных и того меньше.

Аккуратно включив телефон под партой, я листаю галерею в попытке собрать хотя бы шесть-семь фото, но за всё время знакомства мы почти не фотографировались вместе; были еще снимки с прошлой весны, но они остались на телефоне, сгинувшем еще осенью у Елисеева. Может, записаться на какой-нибудь мастер-класс по керамике и смастерить парные чашки или подсвечники? Нет, этим могла бы заниматься Таля, она вообще была горазда на творческие выходки, но точно не я.

Вариант с браслетами всё-таки кажется лучшим, и сразу после уроков я мчусь в ГУМ, но не нахожу там ничего подходящего, еду в «Охотный ряд», пешком прохожу по Тверской, но того, что мне нужно, нигде нет. Отчаявшись, я бреду по Первой Тверской-Ямской, прикидывая, стоит пробежаться по Новому Арбату или по Новинскому бульвару: и туда, и туда сразу будет слишком долго. Задумавшись, возвращаюсь в реальность только тогда, когда вблизи маячит вывеска Белорусского вокзала и табло с расписанием поездов.

Сразу вспоминается, как мы ночевали здесь с ребятами, а потом я полдня стирала пальцы о струны, чтобы заработать нам всем хотя бы на чебуреки. Поддавшись искушению, покупаю себе сразу два, горячих, с сочной свининой — это если верить ценнику. Вгрызаясь в тонкое тесто, ловлю себя на мысли, что, несмотря на все шутки о вокзальных чебуреках, не хочу знать, с чем они на самом деле: слишком уж вкусно.

Пожалуй, я вряд ли отучусь от привычки есть всякую гадость, особенно вредную, и этот факт мне даже как-то по-злорадному нравится. Заодно — наталкивает на мысль, что неплохо бы обойти вокзальные ларьки с всякой всячиной, может, и браслеты тут найдутся. Хочется простые, из ниток там или кожи, точно не ювелирку, которой никого из нас не удивить.