Горят огни

— Нет, родная, — мама вздохнула. — Этим рецептом со мной поделилась одна моя близкая подруга еще тогда, когда я встретила твоего папу. Правда, начинкой была не вишня, да и вместо какао в бисквит она добавляла фруктовый сироп, но я немного изменила рецепт, и вышло даже лучше. Попробовав этот торт, папа решил на мне жениться, — мама рассмеялась над собственной шуткой.

Дальше наступила моя любимая часть приготовления тортиков — украшение. В ход пошли ягоды, маршмеллоу и невероятно красивые шоколадные посыпки. Мама всегда давала мне украшать все, что бы она ни пекла, а моей радости не было предела.

— Мам? А где сейчас твоя подруга? — поинтересовалась я, увлеченно выедая из ковшика остатки глазури.

— Ее больше нет, солнышко. Лучше возьми вот этот кусочек и занеси папе в кабинет, — с этими словами мама протянула мне тарелку. Что-то мне подсказывало, что не стоит больше затрагивать эту тему, поэтому остальные возникшие вопросы я оставила при себе, собираясь задать их, когда вырасту.

* * *

— Все в порядке? — голос классного вернул меня в реальность. Постепенно до меня доходило: только что ко мне пришло первое нормальное воспоминание. Сегодня я пыталась представить один из Талиных рассказов, но потерпела поражение. Пусть воображение прекрасно справлялось с конструированием ситуации, вот только я чувствовала, что все было совсем не так: и места были не теми, и люди выглядели совсем иначе, — но как было на самом деле, я вспомнить не могла. Сейчас же воспоминание было настоящим: я как будто снова оказалась в Лондоне, в нашем уютном доме, с мамой на кухне.

Костик ждал ответа. Я еще не до конца пришла в себя, но, увы, не могла поделиться своей радостью с ним: а вдруг не так поймет? К тому же, мы были не настолько близки, и я лишь рассеянно кивнула, попутно опуская блюдо с тортом на стол. Мне срочно требовалось выпить, но я не могла предложить к торту коньяк, а пить его одной, да еще и при своем учителе, было бы верхом безрассудства.

Приложив палец к губам, я улыбнулась и направилась к мини-бару. Костина улыбка поплыла куда-то в сторону, когда он, видимо, стал догадываться, в чем дело: уж он-то знал, где и что тут находится. Быстро определившись с выбором, я извлекла на свет бутылку розового шампанского, купленного бабушкой в супермаркете пару недель назад. Думаю, бабуля даже не заметит, что я позаимствовала немного алкоголя, который она всегда держит для праздников или внезапных гостей. А учитель, кажется, даже не против, что его несовершеннолетняя ученица вот так запросто средь бела дня собирается распивать с ним спиртное? Хотя попробовал бы он быть против после того, как сам едва не начал приставать ко мне в автобусе.

Я так волновалась, что совсем забыла про то, из чего мы будем пить. Пришлось снова обходить стол, чтобы пробраться к буфету и достать для гостя самые красивые бокалы. Конечно же, я сразу их уронила, и кусочки стекла причудливым узором разлетелись по полу. Я ненавидела себя за неуклюжесть и готова была расплакаться, собирая осколки, но Костик вовремя заметил мое состояние. Он молча поднялся с дивана, собрал оставшееся стекло, и, выбросив его в ведро, присел рядом и дотронулся до моей руки, успокаивая. Правда, он и не догадывался, что именно после такого действия мое сердце начало колотиться как бешеное и успокаиваться уж точно не собиралось.

Улыбнувшись точно так же, как улыбалась мама, рассказывая мне истории своей молодости, классный произнес:

— Не переживай так, разбитые бокалы — всегда к счастью.

— Но ведь и мы не на свадьбе, — грустно добавила я, шмыгнув носом.

— А ты хотела бы побывать на чьей-нибудь свадьбе? — задумчиво спросил Костик.

«На нашей», — не то в шутку, не то всерьез подумала я, но вслух сказала совсем другое:

— На свадьбах всегда шумно. Не люблю лишний шум, он отвлекает от важных мыслей.

— И от каких же мыслей ты так не хочешь отвлекаться, Снегирева?

«О тебе».

— О том, как мечтаю поступить в ин-яз, Константин Леонидович.