Горюч камень Алатырь

– О людях – не говорила и не буду говорить! – отрезала Аннет. – А твоя Ольга – железная машинка с ключиком! Как часы! И заводится тоже, как часы! От слов «дело», «польза» и «общественное развитие»!

– Ты ни капли не права!

– Положим!!! – голос Аннет зазвенел, она подалась вперёд всем телом, и Николай в который раз подумал – как страшно, невозможно сестра хороша собой. Чёрные волосы Аннет, выбившись из узла, рассыпались по плечам и спине. Смуглое лицо побледнело, и ярче, горячее заблестели на нём огромные, чёрные «неаполитанские» глаза. – Ты же сам всё это знаешь! Я не устану удивляться – что ты в ней нашёл?! Пусть сухарь, пусть синий чулок, пусть неспособна к чувствам, – так хоть бы красавица была! Для мужчин обычно большего и не надо! Так ведь и того нет! Самая заурядная физиономия, длинный нос и стриженые волосы над очками! Коля, милый, ты или ослеп, или сошёл с ума!

– Ты переволновалась, Аннет, – ровным голосом ответил Николай, шагая к двери, – Ложись спать. Доброй ночи.

Но сестра уже спрыгнула с постели и босиком бросилась вдогонку.

– Коля, да что же ты, ей-богу… Сейчас и обиделся! Вспыхиваешь, как порох, хуже Серёжи стал! Ну, прости, прости, я виновата…

– Кстати, о Серёже, – Николай повернулся к сестре и, взяв её за обе руки, внимательно посмотрел в лицо. – Ты не замечаешь, что ведёшь себя, как все эти соседские кумушки? Как барышни Алферины, которые искренне недоумевают, как князь Тоневицкий мог позволить себе этакий мезальянс! Ведь Варя – бывшая крепостная!

– Но ты не прав, не прав! – горячо запротестовала Аннет. – Варя – чудная, прекрасная, талантливая, живая! До смерти любит Серёжу! Ах, если бы твоя Семчинова была хоть вполовину такой, как она! Как бы я была тогда рада, как счастлива за тебя… Ладно, ладно, молчу. Если уж маменька принимает эти глупые отношения, то что же мне остаётся…

– И в самом деле, лучше уж молчи.

Наступила тягостная тишина, которую прерывал лишь тоскливый гул ветра в печной трубе.

– Как ты думаешь, – там, в Смоленске, всё серьёзно? – наконец, спросила Аннет. – Ведь если он арестован, то это означает тюрьму. В лучшем случае – ссылку.

– Попробуем что-нибудь сделать, – не сразу отозвался Николай. – Может быть, удастся решить вопрос деньгами, но… Аннет, ну что же ты, ей-богу! Его же не расстрелять велели!

– Господи, как страшно… – пробормотала сестра, торопливо вытирая слёзы. – Тюрьмы, камеры, четыре стены, холод… Мыши эти противные и одиночество… И мысли… Как люди могут это выносить? Впрочем, твоя Семчинова, думаю, вынесла бы преспокойно. Ещё и роман бы там наваяла, как этот ваш ужасный Чернышевский.

– Тебе не понравился «Что делать?»

– Ничуть! Глупо, скучно, неестественно! О том, чего в жизни никогда не бывает и быть не может! Как вы можете его ставить выше Пушкина – не понимаю! Да не о Чернышевском сейчас речь, а об Андрее! Послушай, неужели Ольге так уж необходимо туда ехать? К чему она там? Ещё не сдержится при начальстве, наговорит своих высокопарных глупостей, испортит всё вконец…

– Вот уж не думал, что ты настолько ревнива! – не выдержал, наконец, Николай. – Объясни же, в таком случае, какой там прок будет от тебя?! Я поеду один и сделаю всё, что нужно, а вам…

– Да пойми ты, болван, что просить о чём-то начальство должна красивая женщина! – уже не стесняясь слёз, бегущих по щекам, вскричала Аннет. – Просить, умолять, улыбаться, плакать, кокетничать, жаловаться на судьбу! Всё то, чего совершенно не умеет твоя пересушенная Ольга! Много ли там пользы будет от её передовых идей?! Её стриженые волосы и синие очки только взбесят жандармов! А я…

– А ты даже не знаешь, сестрёнка, будет ли Сметов рад тебя видеть, – жёстко сказал Николай, и Аннет сразу же умолкла, дрожа и всхлипывая. – Если хлопотать за него приедет Ольга, это будет, по крайней мере, естественно. Ты знаешь, она в таких делах всегда впереди всех летит… и, между прочим, весьма неплохо с законниками разговаривает. И взятки, между прочим, даёт виртуозно! Вспомни, как мы год назад Петьку Чепурина из участка вытаскивали! Недаром наши первым делом ей написали!

– Ей написали лишь потому, что она служит в двух шагах от Смоленска! – звенящим голосом напомнила Аннет.

– А у нас тут родовое имение! И нам никто ни словечка не черкнул! – парировал Николай. – Не догадываешься, почему? Потому что от одной Ольги Семчиновой пользы будет во сто раз больше, чем от всех князей Тоневицких вместе взятых!

Аннет со стоном, похожим на рычание, повалилась на постель, и рассыпавшиеся волосы, как шалью, покрыли её плечи. Николай сел рядом, обнял её вздрагивающие плечи.

– Ну вот… В три ручья! Беда с женщинами… Любишь их – худо, не любишь – ещё хуже. Ну что ты, сестрёнка… Ты ведь и сама всё знаешь про Сметова лучше меня.