Горькая трава полынь. Книга первая

— Эльфийское вино надо пить в хорошей компании и обязательно под красивую эльфийскую балладу, — сообщил Итилгил, вызвав у эльфов одобрительный отклик. — Решено. Сегодня идешь с нами в талан — ресторацию почтенного Лотриэна. Будем учить тебя пить и петь.

— Э-э, — остановил его пламенную речь Элладриил. — Маленький он еще, чтобы крепкое эльфийское пить. Нечего мне ребенка спаивать.

— Я не ребенок, — обиженно возразила Ами.

— Разберемся, "не ребенок", — снисходительно фыркнул Элл. — Пить будешь под моим присмотром и в хорошей компании, то есть моей.

— Извини, брат, — Итилгил огорченно развел перед Ами руками. — Веселье на сегодня отменяется.

С досадой поджав губы, Амирэль косо глянула на Владыку. Компания подвыпивших эльфов на вечер девушку устраивала больше, чем общество Элладриила. С ними хотя бы можно было немного расслабиться и перестать контролировать каждое свое слово и жест. Да и внушить мужчинам, находящимся навеселе, что она тоже пьет, было бы гораздо проще, чем придирчиво наблюдающему за ней правителю Айвендрилла.

— По скирргорнам, — скомандовал Элл, подтолкнув Ами в сторону песчаного берега. — Мы и так здесь задержались. Нас уже ждут в Таоррисине. Не хватало, чтобы Вард выслал нам навстречу мейсд*.

Спрятав в карман талисман, девушка едва ли не бегом ринулась за покидающим лес ольдтом. Взобравшись на птице-ящера, она крепко схватилась за наросты, настраиваясь на полет, а когда Элладриил удобно перехватил ее поперек талии, Ами вдруг некстати вспомнила, как все то, что сейчас прижимается к ней сзади, выглядит без одежды. Ужасно захотелось вернуться обратно к ручью. Пульс гулко застучал в висках, в груди томно заныло, и вероломный жар в том месте, где ладонь эльфа прикасалась к телу, стал практически невыносимым.

Едва дыша, девушка попыталась выдавить из себя радостную улыбку приветливо кивающим ей эльфам, пообещав себе, впредь постараться держаться от светлого Владыки на приличном расстоянии.

ГЛАВА 12

Отряд орков вот уже пятый день пробирался сквозь непроходимые леса Аххада, петляя дикими тропами, все дальше удаляясь от населенных людьми мест. Эстэ почему-то казалось, что ее двигающийся впереди колонны муж и сам толком не знает, куда он всех ведет.

И с чего его сородичи решили, что белобрысый — знатный следопыт, если он и орком-то был ненастоящим? Правда, другие орки, судя по всему, так не считали: приказов Нарварга слушались даже те, кто был в два раза шире его в плечах и выше на голову, а грозный папаша фэа-торн так и вовсе ехал следом, словно привязанный, заискивающе заглядывая сыну в рот.

Эстэ злилась. Ее словно пятое колесо от телеги "прицепили" где-то в конце обоза, а неправильный муженек вместо того, чтобы находиться рядом, благополучно смылся в самое начало, и теперь, видя его мелькающую белобрысую шевелюру, девочку так и подмывало сорвать с елки шишку и запустить ею недоорку в голову.

В душе девочки все чаще стали возникать сомнения по поводу правильности ее выбора, не говоря уже о том, что высоко поднятая планка Нарварга давно съехала куда-то под хвост его лошади и ни выше, ни ниже уже не продвигалась. Можно было, конечно, по приезду в Грэммодр найти себе нормального орка и выбросить противного белобрысого из головы, вот только Эстэ опасалась, что украшающие ее руки брачные браслеты вряд ли позволят ей это сделать.

Несколько раз девочка тайком пыталась снять их с себя, но убедившись, что железяки прилипли к ней намертво, в конце концов бросила эту бесполезную затею. Сейчас главной задачей Эстэль было найти отца, а в том, что папа разберется с той ерундой, которую на нее повесили орки, она даже не сомневалась.

Нет, поначалу младшую дочь генерала Варгарда все очень даже устраивало, а ее брачные браслеты, в точности повторяющие браслеты Нарварга, грели душу и давали какую-то уверенность в завтрашнем дне: она — законная жена эа-торна, и никуда он от нее теперь не денется. Покидая Арум-Рисир, спрятанная под его плащом Эстэль слушала мощные удары сердца мужа с затаенным чувством восторга. Ей казалось, что сбылось все, о чем она мечтала. Вот только орк, к сожалению, ее радости совершенно не разделял.

Отец тысячу раз твердил Эстэ, что нельзя влезать в чей бы то ни было разум и читать чужие мысли просто потому, что у тебя есть дар, но девочка в силу природного упрямства продолжала это делать, оправдывая собственное любопытство необходимостью контролировать ситуацию. Сейчас же, зная все, что думал о ней Нарварг, Эстэ впервые в жизни жалела о своих способностях. В глазах белобрысого мужа она выглядела жалко и смешно. Он не то что красивой ее не считал, а вообще не воспринимал как женщину. Губы Варга всегда недовольно кривились, стоило Эстэ попасть в поле его зрения. Он о своей лошади думал чаще и лучше, чем о своей глупой жене…

Глупой.

Он считал Эстэ глупой.

И это кто? Тот, у кого самого в голове две извилины…