Горькие воды Севера (СИ)

Внутри трактир выглядел еще печальнее, нежели снаружи. Под сапогами хрустели мелкие кости, которые посетители не чурались сплевывать прямо на пол, столы были заляпаны и казались липкими от пролитого пива и осевшей на них пыли, будто никто  и никогда их не протирал с самого открытия. Контингент был сплошь пропитые и мрачные хари, которые, сейдман был готов чем угодно поклясться, сейчас по-братски хлопали друг друга по спине, а потом в эту самую спину всадят нож за пару монет.  Разносчиц было трое, считая саму Грету, и они были далеко не так милы, как Дэгни. По всей видимости родственницы норманнки, которая сейчас рассекала толпу перед мужчинами.

Несмотря на запущенность помещения, народу здесь было довольно много, видимо, сказывалась репутация заведения. Ну и танцующая на широкой бочке девица весьма миловидной наружности, лихо крутящая бедрами под бренчание и стуки местного трубадура, который сидел подле нее и служил роль охранника, чтобы ретивые зрители не полезли к артистке.

За разглядыванием местного колорита Лаури не заметил небольшую кучку мужиков, которые сидели в дальнем углу, а потому весьма удивился, когда Грета остановилась возле них. Норманны (а может и не только?) громогласно гоготали и вскидывали кружки с пойлом, выкрикивая зычное «Скьйоль![57]»

— Эй, Рёвссон[58], — женщина обратилась к кому-то из сидящих, — дэт эр фор дей.

Мужики разом повернули головы в сторону незваных гостей и теперь прожигали их недовольными взглядами.

— Вэм тренгтэ йэй дэт фор? М, Грета?[59] — послышался из-за спин хмурых мужиков довольно насмешливый и приятный баритон.

Морган приготовился к тому, что сейчас их будут бить, возможно, даже ногами, а потому напрягся и сжал кулаки. Лаури непроизвольно сделал тоже самое.

— Нам нужен человек, который плывет во Франкию через Альвионские острова, — голос Брауна чуть предательски не дрогнул, но пират продолжал держать лицо, ведь главное — правильно произведенное первое впечатление.

— Ну и зачем же? — южанина начало порядком раздражать, что он не видит лица собеседника, только численное превосходство оппонентов несколько остужало его пыл.

— Этого я не могу сказать абы кому, чьей наглой рожи я даже не вижу, — это был опасный блеф, который мог знатно выйти пирату боком, но чутье редко подводило его на этот счет. И сейчас оно просто вопило, что момент крайне подходящий.

Ниссен же начинал тихонько готовиться к самому худшему, так как против одного противника он еще мог спокойно выстоять, даже двух, но противопоставить что-то целой ораве пьяных и разозленных мужиков — вряд ли.

Голос из-за норманнских спин довольно фыркнул.

— Парни, всем эля за мой счет, пока на ногах стоять не перестанете, если сами доползете до стойки, — предложение надраться до поросячьего визга на халяву сразу же стерло недовольство с лиц норманнов, и они деланно неохотно стали подниматься со своих мест.

Перед Морганом и Ниссеном предстал тот, кто полностью подходил под описание германца. За столом расслабленно восседал рыжий, как раскаленная кочерга, мужчина с выразительным лицом, усеянным россыпью золотистых веснушек. Брауна аж передернуло от этого зрелища. Темные глаза незнакомца внимательно изучали мужчин, останавливаясь то на одном, то на другом. Рыжий по-лисьи повел носом, словно принюхиваясь, а затем выразительно поморщился и поочередно хрустнул костяшками на левой руке.

— В ногах правды нет, — хмыкнул Рёвссон, как его назвала разносчица, — да и не люблю, когда на меня смотрят свысока.

Но Морган не спешил выполнять его приказ, завуалированный просьбой. Он знал таких людей, которые за всей этой наигранной манерностью и непринужденностью скрывали свою личину матерого хищника, потому что сам так частенько поступал.

Рыжеволосый напоминал ему леопарда, которого он когда-то видел в одном из портов юга. С виду это большая и ленивая кошка, но стоит ему учуять добычу, как он сию же минуту превращался в смертоносный комок мышц. Вот и Рёвссон производил такое же впечатление.

Лаури же подобного чувства не разделял, он просто пытался понять, откуда лицо мужчины ему так знакомо.

— Как-то не клеится у нас беседа, — вздохнул рыжий, натянуто улыбаясь и поднимаясь с насиженного места. Ростом он, возможно, не уступал Моргану, но вот в ширине плеч — с лихвой. Рёвссон протянул руку стоящему напротив него пирату, — Дамиан Триаль.

Морган еле слышно скрипнул зубами, стараясь не скривиться от отвращения. Рыжий, конопатый, еще и француз! Дальше что, мешок с дерьмом на голову?!

— Мортимер Лоуренс, — соврал пират, оскалившись в ответ, и сжал протянутую ему узкую кисть с длинными пальцами и тяжелым золотым перстнем, похожим на тот, что мирно лежал у южанина в браслете.  А этот белобрысый — мой переводчик.

— Любопытно, — Триаль, сощурился, вглядываясь в лицо сейдмана, от чего тот поежился, словно от холода, — а имя у переводчика есть?

— Не о нем сейчас речь, — отрезал Браун, — есть кое-что, о чем я очень хочу с тобой побеседовать, Дамиан.

*